Королевская семья - [9]

Второй брат — Вильгельм Карлеаль, был сорока шести лет о роду. Он был немного спокойнее и проще старших. Остепенился он так же раньше них, в двадцать девять лет. Познакомился с кроткой, нежной королевой, приходившейся ему двоюродной племянницей, и предпочёл её всем былым вольностям и страстям. Сивилла была вдумчивой, тихой и спокойной. Она не стремилась к блистанию на балах, известности и авторитету где-то в обществе. Ей достаточно было счастья своих подданных и своего личного; хороший правитель и верный спутник жизни обрёл себя в лице Вильгельма. Он действительно стал таким рядом со своей супругой. Их безмятежное проживание проходило в Солнечной системе, на маленькой планетке, далеко от Феира, но Беллона хорошо знала эту семью, их дочь — её ровесницу, и дядю с тётей. Они почти каждый год бывали у них, не забывали писать и всегда присылали подарки на праздники.

Принцесса была готова к обеду, и последний раз взглянула на своё отражение в зеркале на туалетном столике. Что ж, пожалуй, в этой чопорности, стильной изящности и ухоженности что-то было. Беллоне шла высокая причёска со спускающимися на плечи локонами. Шея у неё была тонкая и хорошо смотрелась с маленьким воротничком, не доходящим до её середины. Лимонное платье вышитое речным жемчугом делало девушку немного старше своего возраста, хоть и было к лицу.

— Идёмте, мадам Бланж. Кажется, приготовления закончены?

— Да, конечно, идёмте, ваше высочество. Позвольте заметить, что вы замечательно выглядите.

Прислуга разбежалась, оставив принцессу с её наставницей. Они незамедлительно направились в главную столовую, в центре замка.

Несмотря на то, что оставалось пять минут до начала, Беллона не торопилась и прогулочным шагом шла к месту назначения. Король был не таким ярым защитником пунктуальности и поклонения пищи, чтобы заботится о чьём-то опоздании к столу. Он всегда находил, что поделать в свободное время. Начинал оживлённую беседу, рассказывал смешные истории, развеивал обстановку.

Когда лакеи растворили две тяжёлые двери в столовую, почти все уже были там. Тут Беллоне пришла мысль, что её брат может затронуть утреннюю тему, но, почему-то, это её не испугало, а напротив, показалось заманчивым. Если он что-нибудь упомянет о гостях государства, то будет возможность поинтересоваться, где они сейчас, чем занимаются, какое она произвела на них впечатление? Но, увидев, что на его персону не накрыто, поняла, что он ещё не вернулся с прогулки, возможно, действительно деловой. Стало быть, и оправданий себе, пока, придумывать не надо. Но огорчение взяло верх. Ей было бы приятнее всё же поговорить о том, что ей было любопытно.

Беллона заняла своё место. Мадам Бланж встала позади её стула, чтобы, как всегда, говорить, что не так и поправлять её при каждом удобном случае. По правую руку от принцессы сидела королева, она уже приступила к еде и безучастно смотрела на присутствующих, пытаясь не слушать очередные финансовые диалоги между Робином Третьим и его советником, первым министром Стенли Фиерманом. Он всегда ел вместе с ними, как член семьи, так как был доверенным лицом короля. Кроме него за столом так же была чета Треворов, графиня и её муж Бруно, консул и посол во все зарубежные, деловые поездки важные для Феира. Бруно был ответственным за многое, политическим деятелем.

Алиса же была лучшей подругой Весты с самого детства, подругой, которую она привезла с собой со своей родной Эриды, когда вышла замуж. Они не захотели расставаться и поэтому прибыли вместе более четверти века назад. Каждая смогла найти себе счастье в новом доме, и они по-прежнему были неразлучны. Но из-за такой дружбы возникала зависть тех, кто хотел сильнее войти в доверие к королеве. К счастью, никому не удавалось ничего сделать с этим, и Веста с Алисой оставались дорогими друг для друга людьми.

Последней участницей обеда была Мария Карлеаль, эрцгерцогиня Феира, внебрачная дочь Антонио. Её мать не носила титулов и званий, она была простой купчихой, но Антонио, когда ещё был герцогом и жил здесь, не оставил девочку без средств к существованию и признал своей. Девушке было девятнадцать лет. Её принимали, как свою, и другие родственники, смело приглашая на званные ужины и широкие мероприятия, когда это было внутреннегосударственно. Когда же речь заходила о более крупных встречах и празднествах, только тогда она была нежелательной гостьей. В крайнем случае, ей отводилась роль посторонней наблюдательницы, но не больше. Несмотря на это, Беллона всегда поддерживала её и водила с ней самую тёплую дружбу. Мария была самой близкой принцессе и только ей она могла доверить свои сокровенные желания.

Так и сейчас, принцесса захотела поделиться именно с ней событиями, которые произошли. Она знала, что Мария никому ничего не скажет и поймёт её. Как человек более взрослый, она могла так же дать какой-нибудь совет. Ведь она часто жила в городе, у матери, а там была неограниченная свобода общения с кем угодно. У неё были друзья, юноши, с которыми она вместе училась в экономическом институте, куда допускались девицы, но не допускались дворяне. Учиться вместе с молодыми людьми девушке голубых кровей считалось ужасным нравственным падением. Мария же, пускай и одарённая титулом эрцгерцогини, осталась где-то посередине между родовитой и безродной, что одновременно давало больше свободы в одних местах, и сужало возможности в других. Хоть она и не бедствовала, благодаря отцу, но всё же собиралась продолжать в будущем дело матери — заниматься торговлей и самой обеспечивать себя. К тому же замужество с дворянином ей было не суждено, несмотря на титул, её незаконнорожденность ставила серьёзное пятно на репутацию и её кандидатуру невесты. Между тем она была очень обаятельной и контактной, что делало из неё приятную собеседницу, поэтому насчёт жениха Мария не беспокоилась, просто пока он ей был не нужен. Учёба и помощь родительнице была на первом месте. А всё свободное время, которое она проводила во дворце, не давало ей заводить отношения с молодыми людьми своего социального круга.