Королевская сага - [13]
"Великая Пермь" - Биармия - переходила из области догадок Страленберга и Рычкова в обиход науки, обретая реальность на исторических картах в солидных научных изданиях. Теперь можно было понять, почему королевские саги, повествующие о путешествиях норвежцев и исландцев в Биармию, ничего не говорили о Древней Руси. Что такое была Русь по сравнению с богатой и могущественной державой, простиравшей свои границы от Великих Болгар на юге до побережья Ледовитого океана?! Поскольку же основными подданными этой державы были финны, то вполне естественно, у древней Биармии был выход и к Балтийскому морю через территорию Карелии и Карельский перешеек.
Не надо думать, что никто не протестовал против фантастических построений. Первым, кто высказал сомнение в былом богатстве пермяков и их тождестве с бьярмами, был А.-Л. Шлецер, человек, влюбленный в русскую историю и сделавший для ее развития и популяризации в Европе больше, чем какой-либо другой ученый XVIII века. Я бы сказал, что Шлецер был первым настоящим ученым историком, пытавшимся в своей критике русских летописей создать научный метод их исследования. Шлецер неоднократно возвращался в своих работах к вопросу о Биармии и с негодованием восклицал: "Все это совершенный вздор!.. Где доказательство торговли между восточною Индиею и Ледовитым морем? Так же никто не видел и развалин знатных городов, а есть кой-где остатки разрушенных острогов…"
Столь же скептически к "Великой Перми" относились Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, Д. И. Иловайский и академик В. Берх, производивший специальные раскопки на городищах возле старой Чердыни. Но главный удар по пермской Биармии, к сожалению, не отразившийся на жизнеспособности фантома, нанесли археолог А. П. Иванов и пермский историк А. А. Дмитриев, своими выводами предвосхитив итоги вот уже более чем столетнего изучения древней истории Прикамья.
"Судя по находимым остаткам, - писал в конце прошлого века А. П. Иванов, - культура пермской чуди не была самостоятельная. Мы не находим изделий специально пермских: все они заносные, кроме разве несложных железных поделок. При таких условиях для нас вполне объясним с первого раза непонятный факт исчезновения якобы самостоятельной, довольно высокой культуры биармийцев. Куда она девалась? Как она могла исчезнуть? Ее не было никогда. Прекратилась историческая автономия и торговое преобладание Болгаро-Билярской земли - прекратился отсюда и доступ металлических изделий в чудской север. Все рассказы о баснословных богатствах Биармии не находят никакого фактического подтверждения и должны быть отнесены к области тех вымыслов, которые слагаются по поводу отдалённых, малоизвестных земель…"
"Ни в каких преданиях, - следом за ним писал А. А. Дмитриев, - ни в данных раскопок не видим мы никакого указания на древнюю, мнимо великую Биармию. Она упоминается в преданиях, только не местных, а чуждых - скандинавских. Равным образом нет ее следов и в древних городищах и могилах… Вместо того чтобы местному чудскому племени приписывать только грубые бронзовые, медные и железные изделия, обыкновенно находимые в городищах и курганах, ему стали без разбора приписывать чуть ли не все серебряное богатство, отрытое из земли и с очевидностью обличающее свое случайное, заносное появление в области древней Перми и несомненно восточное происхождение…"
Итак, на пермской Биармии "крест" был поставлен давно и прочно.
Ну а как обстояло дело с Биармией двинской и беломорской?
Здесь тоже было все далеко не просто.
Двинские Холмогоры сопоставил с Холмгардом все тот же Страленберг. Правда, в таком случае получалось, что древняя Биармия в какой-то момент становилась Русью:
саги согласно именовали главную реку Биармии "Виной". То, что это Северная Двина, следовало из названия реки и пути, которым отправлялись в Биармию Торир Собака и Оттар. Между тем в исландских сагах "Холмгард" существовал одновременно с Биармией и на совсем другой территории. Из этого явствовало, что такие параллели лучше не проводить, остановившись на одном только отождествлении - "реки Вины саг" и реальной Северной Двины.
Вот почему еще в 1781 году в первой части "Исторического описания российской коммерции при всех портах и границах от древних времен до ныне настоящего" М. Чулков с уверенностью писал, что "славено-руссы производили торговлю мехами и прочими товарами на Белом море и по Северному океану еще до времен Рюрика. Пермия, или Биармия, далече простиралась от Белого моря вверх около Двины-реки, где обитал народ чудской, сильный, купечествовал дорогими звериными кожами с датчанами и другими нормандцами. В Северую Двину входили с моря морскими судами, где стоит город Холмогоры, бывший столицею древней Биармии, летом бывало многолюдное и славное торжище".
Михаил Дмитриевич Чулков был примечательной фигурой своего времени. Поэт, писатель - и плодовитейший! - замечательный этнограф, историк, чиновник, дослужившийся до советника и секретаря сената, Чулков прославился не только своими стихами и пьесами, но, главным образом, своими изданиями сборников народных песен, былин, народных суеверий. Он был настоящим энциклопедистом, которого сравнивали с Ломоносовым, причем надо признать, что количество сочинений, которые он оставил после себя, намного превышает объем печатных работ академика. В отношении Двины и Холмогор Чулков следовал последнему слову науки своего времени, и оно живет до сего дня, подкрепленное авторитетом К. Ф. Тиандера, о котором мне придется говорить отдельно.
Эта книга об археологах, о поисках и открытиях, о проникновении в тайны далекого прошлого, которое помогает осознать настоящее и как бы приоткрывает дверь в будущее. Романтика дальних экспедиций, острый детектив научного поиска, фантастические по своей неожиданности открытия, порождающие яростные схватки с идеологическим противником, — все это составляет содержание повестей, вошедших в книгу.
…Если в первые годы на берегах Плещеева озера я находил стоянки на песчаных валах древнего берега, возвышающихся на два-четыре метра над озером, то, по мере того как накапливался опыт и возникали новые вопросы, мне все чаще приходилось спускаться в сырую озерную пойму…Однако самое любопытное ожидало меня на Польце.Копать это огромное многослойное поселение, где, словно визитные карточки, лежат черепки самых различных культур, отдаленных зачастую сотнями километров друг от друга, было трудно. Трудности возникали оттого, что подстегивали сроки: за лето надо было вскрыть большую площадь, чтобы освободить место для строительства железнодорожной станции, во всем требовалось разобраться сразу, все увидеть, сравнить, взвесить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассматриваются вопросы достоверности сведений древнейших русских летописей, используемых для реконструкции событий ранних веков русской истории.Первая часть посвящена анализу структуры, хронологии, терминологии и стилистики «Повести временных лет», вопросам ее авторства, количеству редакций, их объемов, датировок и вероятного времени сложения окончательного текста.Во второй части исследуются спорные вопросы текстологии и атрибуции памятников русской письменности и искусства XII–XV вв. (Ипатьевская летопись, «Слово о полку Игореве», «Задонщина», «Троица» Андрея Рублева), а также ряда событий истории XIV–XVI вв.
Среди загадок древней географии, оставленных нам в наследство писателями и историками прошлого, знаменитый путь «из варяг в греки» занимает исключительное место. Его четкие, от начала до конца, географические ориентиры, содержащиеся среди описания известного славянам мира в «Повести временных лет», без сомнения, доказывают реальность существования такого пути. И в то же время он загадочен...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Монография двух британских историков, предлагаемая вниманию русского читателя, представляет собой первую книгу в многотомной «Истории России» Лонгмана. Авторы задаются вопросом, который волновал историков России, начиная с составителей «Повести временных лет», именно — «откуда есть пошла Руская земля». Отвечая на этот вопрос, авторы, опираясь на новейшие открытия и исследования, пересматривают многие ключевые моменты в начальной истории Руси. Ученые заново оценивают роль норманнов в возникновении политического объединения на территории Восточноевропейской равнины, критикуют киевоцентристскую концепцию русской истории, обосновывают новое понимание так называемого удельного периода, ошибочно, по их мнению, считающегося периодом политического и экономического упадка Древней Руси.
Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге П. Панкратова «Добрые люди» правдиво описана жизнь донского казачества во время гражданской войны, расказачивания и коллективизации.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.