Королевская пешка - [20]

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Но все вышло не так, как она надеялась. В середине декабря Крессиду позвали к королю, чтобы в его присутствии она дала формальное согласие на обручение с Мартином, графом Рокситером. За минувшие недели были оговорены все условия брачного контракта. Сэр Дэниел пребывал в самом прекрасном расположении духа и с радостью согласился на все предложения.

Он намеревался дать за дочерью великолепное приданое в обмен на счастье вскоре увидеть ее графиней, обладательницей всех привилегий, соответствовавших столь высокому положению, не говоря уж о том, как много выигрывал он сам, согласившись на брак, по-видимому королю весьма желанный.

Мнение Крессиды, в сущности, не спрашивали. Мать в упоении щебетала о том, как они гордятся дочерью, так что упираться было бы просто бессмысленно. Что же касается отца, то, как ни горячо любил он ее и всячески баловал, Крессида прекрасно знала: на этот раз он будет непреклонен и потребует, чтобы она согласилась.

Граф, судя по всему, против брака не возражал. Она редко видела его после того неприятного столкновения на ристалище, и происходило это всякий раз при родителях, а в нескольких случаях — в присутствии короля и королевы. Сэр Дэниел и леди Греттон никаких разговоров об этом не заводили, и Крессида рассудила, что граф решил сохранить ту историю в тайне. Только однажды она рискнула заговорить с ним об их первой встрече, когда на минутку оказалась с графом наедине на дворцовой площадке над рекой; Алиса, как всегда начеку, держалась на несколько шагов позади.

— Милорд, — произнесла Крессида напряженным тоном и, заметно нервничая, — надеюсь, в тот день ни одна из лошадей не пострадала от моего внезапного вторжения на ристалище?

Он немного замедлил шаг, его сонные глаза холодно посмотрели на нее.

— А, вижу, вы узнали во мне того рыцаря, который подхватил вас столь бесцеремонно. Сожалею, если оскорбил ваши чувства, но должен сказать, что вам грозила серьезная опасность.

Она опустила глаза.

— Мне кажется, милорд, что вы не сказали об этом… ни моим родителям… ни королю.

— Разумеется, нет. — Уголки его длинных губ дрогнули от сдерживаемого смеха. — Это должно остаться нашей тайной, мистрисс Крессида. Ведь вы хотели бы этого?

— Да… о да, — быстро проговорила она. — То есть… я думаю, это огорчило бы маму…

— И очень огорчило бы, не правда ли? Но ведь ничего порочащего вашу честь не произошло.

Крессида посмотрела на него с вызовом. Она не сомневалась, что он смеется над ней, однако лицо его опять было абсолютно серьезно.

— Вот именно, ничего, — сказала она резко. — Разумеется, вы не могли подумать, будто я пошла на площадку, чтобы…

— …чтобы полюбоваться военными играми мужчин? — Его губы опять дрогнули. — О нет, конечно же, нет, мистрисс. Вы же сами объяснили, что просто заблудились в незнакомых вам переходах дворца.

Девушка испытывала странную неловкость в его присутствии. Хотя она и знала, что ему всего двадцать три года, но отчетливо сознавала, что на самом деле он взрослее ее на целую вечность. Граф воспитывался в знатных домах, считался одним из самых доверенных рыцарей нынешнего короля, находился всегда с ним рядом еще там, на севере, а теперь и здесь, в насыщенной интригами атмосфере Вестминстера.

Он вел себя неизменно любезно, даже с нею наедине, преувеличенно любезно, как будто она еще ребенок, которого принято баловать, а не женщина из плоти и крови. Да только, скорей всего, это сразу изменится, думала она со злостью, как только они обвенчаются и лягут в постель.

Возможно, порадовав короля угодным ему браком, граф решит отослать ее в свое родовое поместье под Шрусбери, и она будет видеть его лишь от случая к случаю. Что ж, думала Крессида, во многих отношениях такая жизнь была бы для нее предпочтительней. По крайней мере, она вновь окажется в милых ее сердцу краях на границе с Уэльсом.

Быстро, не глядя на него, она проговорила:

— Благодарю вас, сэр, за тактичность. Я… я незнакома с жизнью дворца и не знаю, как это невинное приключение было бы здесь воспринято.

На этот раз он откровенно рассмеялся вслух.

— Уверяю вас, никто не подумает о вас сколько-нибудь дурно…

— Но могут посмеяться надо мной, — сказала она вызывающе.

Он медленно покачал головой.

— Ни у кого не будет для этого повода. Впрочем, мистрисс Крессида, вы, как я понимаю, в состоянии поставить на место любого — будь то мужчина, женщина или ребенок, — кто осмелился бы посмеяться над вами.

В его голосе ей опять послышалась поддразнивающая нотка. В бессильной ярости она сжала зубы и, сделав реверанс, ушла.

Обручение состоялось семнадцатого декабря в церкви св. Стефана в присутствии короля и королевы. На Крессиде было платье из розового бархата, ей было тепло в нем, несмотря на лютый холод.

Прежде чем принять руку Крессиды, граф спокойно произнес:

— Позвольте мне, сэр Дэниел, задать мистрисс Крессиде два вопроса.

— Разумеется, сэр, но моя дочь…

— …знает свой долг. Я совершенно в этом уверен, сэр, и все же прошу вас об этой милости.

Сэр Дэниел с тревогой бросил взгляд на жену, но та ободряюще ему улыбнулась. Рано утром она уже успела переговорить с Крессидой и взяла с нее обещание держаться во время церемонии как должно.