Королевская охота - [31]

— Вы упоминали о них несколько минут назад.

— Как я сказал, — продолжал Деттерас, — это религиозная группа, аскетическая, суровая, чрезвычайно благочестивая. Мужчины и женщины одеваются абсолютно одинаково, бреют головы, пользуются языком из 820-ти слов, и все это для того, чтобы обезопасить себя от затруднений, связанных с раздумьями о побуждениях друг друга Правда и только правда! В этом основная цель обычаев тинкеров. И совсем неподалеку от Мицара VI находится Сирена, где по тем же самым причинам мужчины носят в высшей степени условные маски от рождения и до смерти. Их лица являются самой дорогой для них тайной. — Деттерас указал на графин. Герсен кивнул и пододвинул рюмку к нему.

— Здесь на Альфиноре, обычаи более усложненные, — продолжал ученый. — Мы смеемся для того, чтобы обидеть кого-нибудь или защититься самим (хотя нельзя отрицать и чистосердечного смеха), причем смех при этом дополняется тысячью двусмысленных символов Жизнь — штука необычно усложненная: часто создается искусственная напряженность, нерешительность и подозрительность становятся сейчас нормой.

— И в ходе этого, — заметил Герсен, — развивается чувствительность, недоступная ни танкерам, ни сиренистам.

Деттерас выставил вперед руку.

— Опять, не так быстро. Я хорошо знаком с обоими этими народами; бесчувственность — это не то слово, которое можно применить по отношению к нам. Сиренисты испытывают самые тончайшие нюансы беспокойства, когда мужчина маскирует себя сверх обычной нормы. И тинкеры — о них я знаю меньше, но уверен что и у них индивидуальная гамма чувств также глубока и разнообразна, как и у нас, если не больше. Я процитирую эстетическую догму: ч ем более сурова дисциплина в искусстве, тем более субъективен критерий вкуса. Или еще более поучительный пример из другой области. Возьмем Звездных Королей — негуманоидов, пришедших к качествам сверхчеловека. И снова об Альфиноре — следует помнить, что местные жители обрушивают друг на друга как громадное количество в высшей степени достоверной информации, так и не меньшее количество определенностей.

— И чересчур смущаются, — сухо заметил Герсен, — если позволяют при этом сбить себя с толку.

Деттерас тихо рассмеялся, очевидно, очень довольный дополнением собеседника.

— У вас был совершенно отличный от моего образ жизни. На Альфиноре исходом не является жизнь или смерть. Все давно лишились наивности и искушены в житейских делах. Гораздо легче принимать людей в соответствии с их собственной оценкой, чем пытаться делать ее самому. По сути, это часто даже непрактично. — Он искоса взглянул на Герсена. — Почему вы не улыбаетесь?

— Мне становится ясно, что досье на Курта Герсена, заказанное «Интергалактполу», задерживается с прибытием. А вы сочли непрактичным воспринимать меня по моей собственной оценке. И даже по своей.

Теперь настала очередь рассмеяться Деттерасу.

— Вы несправедливы как ко мне, так и к «Интергалактполу». Досье пришло без задержки за несколько минут до вашего прихода. — Он сделал жест в сторону ксерокопии на своем столе. — Я затребовал это досье просто так, для подстраховки, исходя из своей роли ответственного работника этого учреждения. Полагаю, что осторожность еще никому не могла повредить.

— И что же вы там узнали? — спросил Герсен. — Уже давненько я не видел это досье.

— Оно удивительно пустое. — Деттерас поднял бумагу. — Вы родились в 1490 году. Где? Ни на одной из основных планет. В десять лет вы прошли регистрацию в космопорте Галилея на Земле в сопровождении своего деда, жизнь которого нам следовало проверить подобным же образом. Вы посещали обычные учебные заведения, были приняты неофитом в Иституцию, достигли одиннадцатой стадии в возрасте двадцати четырех лет (внушающий уважение прогресс), а затем покинули ее. С этого времени и до сих пор здесь нет записей, из чего можно сделать вывод: что вы либо оставались безвыездно на Земле, либо покинули ее нелегально, не проходя обычной регистрации. Поскольку вы сидите передо мной, остается предположить последнее. Замечательно то, что вам удалось прожить в таком сложном обществе, как Ойкумена, довольно долго и при этом ни разу не иметь столкновения с властями! Долгие годы тишины, в течение которых вы чем-то занимались… Чем? С какой целью и ради чего? — Деттерас вопросительно взглянул на Герсена.

— Если этого здесь нет, — усмехнулся Герсен, — значит, я не хочу, чтобы оно было.

— Естественно. Больше здесь почти ничего нет. — Он швырнул досье на стол. — Сейчас вы очень хотите начать свои расспросы. Что ж, я принимаю вызов. Да, я знал Луго Тихальта. Наше знакомство началось еще в студенческие дни. В начале своей преподавательской карьеры он был замешан в каком-то предосудительном деле и выпал из моего поля зрения. Где-то около года назад он встретился со мной и попросил о контракте разведчика.

Герсен не верил своим глазам. Значит, вот кто был Малагате?

— И вы отослали его в экспедицию?

— Я предпочел не делать этого. Я не хотел, чтобы он зависел от меня всю оставшуюся жизнь. Я мог ему помочь, но только не личным участием в его судьбе. Я предложил ему обратиться либо к Почетному Ректору Джайлу Уорвину, либо к председателю комитета по планированию исследований Кагге Келле. Стоило ему только упомянуть мое имя, и, весьма вероятно, что они обязательно посодействовали бы ему.