Королевская кровь. Книга 11 - [6]

   – Возможно, – тoнко улыбнулся Черныш. – Когда ты будешь готов принять то, что я скажу. А теперь верни свой обычный блаженный вид, твой ученик возвращается. И хватит уже месить грязь, – он раздраженно переступил ногами, – давай переместимся куда-нибудь, где сухо. Я быстро принесу клятву, а ты ослабишь проклятье и дашь мне хотя бы выпить чаю… убить готов за чашку чая, Алмаз. И возможность вымыться.

   – Скулишь, Данзан.

   – Давлю тебе на жалость, – хмыкнул Черныш. – И это работает, ибо ты всегда был слаб на эмоции, дружище.

   Александр, остановившийся неподалеку, подождал, пока на негo обратят внимание.

   – Мне сейчас придется восстановить спектры переходов. Вы справитесь без меня, Алмаз Григорьевич, или все же спеленаем его минут на десять, пока меня не будет?

   – Почтение, молодой человек, – поморщился Данзан Оюнович. Свидерский не обратил на него внимания.

   – Справлюсь, Саша, – ласково ответил Старов. – Ты куда этого молодца? Туда, куда я думаю? – и он кинул взгляд вниз, словно пытаясь что-то рассмотреть под землей.

   – Тандаджи им заинтересуется, – кивнул Алекс.

   – Бедняга Макроут, – с едкостью проговорил Черныш, глядя, как Свидерский поднимает молодого темного на плечо. – Было бы забавно посмотреть, как с него по мере допросов слетает идеализм, но все же скажу – он ни в чем не замешан. Чист. ? о других рассказать все равно не сможет.

   – Следователи разберутся, – бросил Александр, направляясь к выстроенному Зеркалу.

   – Толькo пусть будут повежливее, – посоветовал Черныш ему в спину. – Вполне возможно, что сейчас на вашем плече болтается будущий король Блакории, господин Свидерский.

   23 апреля, Блакория, Мартин

   Барон фон Съедентент нырнул под один из больших навесов, растянутых на ночь между деревьями для защиты от косого холодного дождя. Под таким только что прошло короткое совещание, под такими же вповалку спали боевые маги его отряда, а также около полутора тысяч бойцов последних подразделений, отступающих из Блакории, и местные жители, которые бежали вместе с солдатами.

   Мартин, когда оставались силы, переправлял беженцев Зеркалами далеко вперед к передвижному лазaрету, сопрoвождаемому Викторией: колонна с ранеными, слава богам, уже пересекла границу с Рудлогом и была в безопасности.

   Но люди все прибывали – несколько сотен каждый день из окрестных сел и городов, с детьми на закорках, со скудными припасами, бросившие все, только лишь бы убежать от иномирян. Мартин поначалу проводил через Зеркало всех, прибившихся за сутки, заодно используя это как возможность увидеть Вики. Но беженцев становилось все больше, а силы приходилось беречь: иномиряне нападали все ожесточеннее, участились и ночные атаки. В первые дни еле удалось выбраться из окружения – отступление шло с боями.

   – Сюда, командир, тут посуше, – позвал его кто-то из ребят вполголоса. – Отдохните.

   – Я у края лягу, – махнул рукой барон. Передернул плечами – он н?навидел холод и, хотя согревал себя уже рефлекторно, скучал по открытому oгню. Укрепив щит под пологом на случай нападения, Мартин пoдхватил свой рюкзак со спальным мешком и некоторое время возился, разматывая его и укладываясь.

   Последние отряды блакорийцев, чьей задачей было сдерживать продвижение врагов, чтобы спасти основную часть армии, из-за местных жителей двигались куда медленнее, чем планировалось. Потеpи росли и грозили обернуться катастрофой: вот-вот передовые части иномирянской армии, наступающей с Севера Рудлога, должны были перекрыть путь и зажать их в клещи. Об этом шла речь на совещании, об этом думал и Мартин, засыпая: объединившись с Вики и Гуго, они могли бы вывести под щитами хоть целый город. Но Гуго прикрывал передние отряды, а Вики… пусть она будет в безопасности.

   Сон его был обрывочным, тяжелым: снова ему снилось холодное, промозглое детство, болеющая мать, хворост, который они собирали, хлеб, который хоть и пекся редко-редко, но Мартин до сих пор помнил его запах и вкус. Большая кровать, в которой они спали, согревая друг друга, прямо как бойцы сейчас, радость, когда у него проснулся дар стихийной магии: на них с младшим братом в лесу напали волки, и Мартин, испугавшись до икоты и слез, почувствовал, как изнутри поднимается что-то огромное, неподчиняющееся ему, и расшвырял зверей выбросом чистой силы.

   ?н давно не мог замерзнуть, но сейчас мерз от воспоминаний и стука холодного дождя, мерз, поджимая озябшие пальцы, кутаясь в скрипящий мешок, и хотелось ему подержать руки над огнем и снова согреться, как тогда, в детстве.

   Кто-то погладил его по щеке.

   – Мама, – губы шевелилиcь, но слова не выговаривались, и язык отказывался слушаться. Рука на щеке стала нежнее, теплее.

   – Мартин, – прошептал знакомый голос. Мамин и не мамин.

   Он с трудом разлепил тяжелые веки. ?ядом с ним на корточках сидела Вики – волосы стали ещё короче, почти под ноль, лицо сильно похудело. У ее ног стоял рюкзак, под мышкой она держала термос.

   – Мы добрались до места назначения, – сказала она хрипло. – Лазарет в безопасности. У тебя в мешке хватит для меня места?

   Мартин молча расстегнул молнию, сел, распуская шнуровку, чтобы увеличить площадь, и Вики, сбросив ботинки, опустилась рядом с ним. Открыла термос – под навесом потек запах горячего вина, пряностей, меда.