Королева Варваров - [81]

Вбежала девочка. По её широко открытым глазам Картимандуя догадалась без слов, что идёт Веллокат. Она стремительно бросилась в постель, буквально кинув ларец на пол и затолкнув его обратно под кровать. Девочка подбежала к хозяйке и, вынув из-за пояса гребень, тут же стала причёсывать волосы Картимандуи. Так что, когда вошёл бывший оруженосец Венуция, он застал обычную картину. Ни царица, ни её рабыня даже движением бровей не показали, что здесь что-то происходило.

Веллокат привычно цыкнул на рабыню, и та поспешно убежала вон.

— Эти римляне такие болтуны, что после разговора с ними у меня болит язык, — проворчал недовольным голосом бритт. — У меня глотка пересохла, словно я жевал мех старой медведицы.

Он подошёл к кубку и жадно приник к нему сухими губами. Выпив всё до дна, он громко икнул, затем повернулся к Картимандуе.

— Почему ты так рано ушла? — спросил он. — Этот трибун что-то тебе хотел сообщить. По его словам, это важно.

— Надо было сказать тебе, — Картимандуя внимательно следила за Веллокатом.

— Я просил, но он сказал, что будет говорить только с тобой.

Картимандуя удовлетворённо хмыкнула. Всё-таки не смотря ни на что, она ещё была царицей, ведь римляне считаются с ней. Этого не достиг даже Прасутаг.

— Почему ты ещё одета? — спросил Веллокат.

Картимандуя не стала отвечать. А любовник и не ждал ответа. Он с ненавистью снял с себя рубаху, которую ему вечно приходилось одевать, когда надо было разговаривать с римлянами. А он привык ходить и летом, и зимой почти обнажённым. Штаны, а в мороз ещё и плащ, больше ему ничего не нужно. Сын простого охотника, он и царским оруженосцем стал случайно. Нет, пусть знатные люди ходят в одежде, ему это не нравится. Пусть меха, рубашки, шапки будут для других.

Картимандуя не отрывала от него глаз. И когда Веллокат подошёл к ней и схватил в свои грубые объятия, которые так ей нравились, царица даже вздрогнула.

— А, дрожишь, словно пугливая лань, — довольно заговорил варвар. — Не бойся, ведь я не собираюсь тебя есть, клянусь медведем, которого я убил, когда мне оставалось три лета до вручения длинного копья.

Эти примитивные ласки вдруг начинали возбуждать Картимандую. Она позабыла, что мгновение назад что-то всыпала в вино любовнику и кинулась на него, как голодная волчица. Но ей быстро пришлось спуститься с небес на землю, когда Веллокат вдруг ослабил свои железные объятия, посмотрел мутными глазами вокруг и, откинувшись назад на постель, захрапел, словно собрался спать вечность.

Картимандуя чуть не заплакала от досады, но, вспомнив, что именно этого она хотела, и для чего усыпила Веллоката, опомнилась, и вновь стала прежней царицей, которая с неистовством борется за власть. Она накинула на плечи плащ из меха бобра и, не оглядываясь, вышла из спальни.

Клодий вошёл в предназначенную ему комнату и, сев на низкую скамью, покрытую волчьей шкурой, задумался. Дела у него были хуже некуда. Он уже устал проклинать себя за то, что взял с собой Актис. Теперь, когда не было никакой возможности преследовать Венуция, он пришёл в отчаяние. Что делать? Как вернуть жену? Эти вопросы мучили его, не переставая. От Боудикки никаких вестей. У него даже нет теперь достаточного количества солдат, чтобы самому броситься в погоню. Да и что это даст? Одному Юпитеру известно, где теперь Актис. Что же с ней случилось? Неужели варвары убили её? Клодий не находил ответа ни на один из этих вопросов. Терзания разрывали его на части. Лучше бы терзали. Чтоб так не мучаться.

В помещении, где он был, стояла выносимая духота. Клодий захотел выйти на свежий воздух. Он накинул на плечи плащ и направился наружу. У выхода часовой отдал ему честь. Клодий молча прошёл мимо него и направился к небольшой рощице, стоявшей поблизости. Он не заметил, как от стены отделилась тень и, крадучись, последовала за ним. Дойдя до деревьев, римлянин вздохнул полной грудью прохладного воздуха и сел на землю. Тень, преследовавшая его, тоже замерла за стволом молодого дуба.

Ночь стояла светлая. Таких никогда не бывает в Италии. Звёзды на небе рассыпались вокруг начинающегося уже худеть месяца, и их мерцание действовало на Клодия несколько успокаивающе. На мгновение он забыл про все свои беды, и, погрузившись в воспоминания, закрыл глаза. Он вспомнил всё, что произошло за последний год его жизни. Сердце на время перестало болеть и даже впервые за эти две недели, исчезли страх и тоска. До мелочей, пред мысленным взором предстал тот свадебный день, когда Актис стала его женой. Раньше ему казалось, что этот день совершенно стёрся из памяти, и что остались от него какие-то пёстрые и неяркие воспоминания. Пронеслась перед мысленным взором первая брачная ночь, когда Клодий, вместо того, чтобы идти к молодой жене, провёл ночь неизвестно где, стараясь не попасться на глаза близким друзьям и знакомым. Сейчас Эллиану казалось, что это был не он.

Разве можно не пойти к Актис?

Клодий и в этот раз не заметил, как тень, следившая за ним, скользнула и исчезла в направлении царского дома. Собаки, которыми кишит любой британский город или поселение, маленькой стаей пробежали мимо, даже не повернув морды в сторону Эллиана. Где-то истошно закричала дикая кошка, видимо попав в капкан охотника. Тут же весь Эбурак огласился заливистым лаем псов, которые начали рваться с привязей, чтобы бежать разобраться с негодницей.