Королева в раковине - [25]

Затем подсластила свой гнев сообщением:

— Дед купил тебе подарки, и хватит глупостей.

Бертель вышвырнула все подарки в окно и объявила голодовку.

— Ничего от вас не хочу!

Отец позвал ее на беседу, достал книгу по зоологии, открыл главу «Мир грызунов» и объяснил все опасности содержания в доме крыс и мышей. После этого они вдвоем вышли в сад, устроили красивую могилу мышонку и надписали: «Тут похоронен мышонок, обладатель розовой ленты, и мы глубоко скорбим по нему». Она с отцом соорудила тайный памятник серому несчастному мышонку.

Лотшин, жемчужина семьи, месяц в году проводит в семейном дворце в Нойштадте, в Силезии. Бертель в своих фантазиях видит ее — принцессу, скачущую на белом коне к великолепному дворцу. Вот она, как царская дочь, поднимается по широким мраморным ступеням, проходит через большие дубовые двери. Дяди и тети восторгаются ее красотой, одаряют ее самыми лучшими подарками. Лотшин из скромности и хорошего воспитания отказывается от кукол и игр, которые дают ей для младшей сестры. Бертель возвращается к реальности, вспомнив о травме, нанесенной ей какой-то тетей, которая оскорбила ее, послав книги для малышей. Посылка же от теток и дядек из Силезии стала для Бертель приятным сюрпризом — это было собрание произведений классической литературы.

Дорогая моя Лотшин,

как ты себя чувствуешь? Добралась ли ты благополучно к нашим силезским родственникам? В воскресенье мы едем с отцом в Верду. Я по тебе очень скучаю. Я не могу привыкнуть к тому, что ты не рядом со мной, а так от меня далеко. Я сочинила для тебя молитву: «Пусть Бог как можно быстрее пошлет тебя обратно ко мне». Ты ведь знаешь, что принадлежишь только мне. Когда ты не рядом со мной, у меня ощущение, что я в доме абсолютно одинока и никому в семье не нужна. Отец большую часть времени находится на фабрике. Эльза сидит с учительницей у швейной машинки, учится шить. А я одна, как перст. Посылаю тебе горячий поцелуй. И здесь ты видишь, Лотшин, все поцелуи, что я тебе посылаю.

Бертель обрамила текст письма рисунками цветов, составленных из поцелуев.

Дорогая Лотшин,

Я пишу тебе письмо из кабинета Гейнца. Напиши мне, как у тебя здоровье. Плохо мне, когда ты не рядом со мной. Почему ты мне так мало пишешь? Я посылаю тебе рисунки и надеюсь, что ты радуешься им. Как здоровье тетушки Тротшин? Мы не поехали в Верду. Отец себя плохо чувствовал, и я осталась одна дома. Что я делаю? Сижу и скучаю по тебе. И тетя Финци сильно мне мешает. Она все время спрашивает меня, кому я пишу, а я не хочу ей этого сказать. Так она подглядывает, а я прикрываю письмо обеими руками, чтобы она ничего не увидела, и письмо было бы только для тебя. Посылаю тебе лишь мои поцелуи. Я тебе написала стишок: «Будь веселой и радостной, как рыба».

Бертель подписывает письмо рисунком рыбы.

Лотшин в Силезии, а Бертель перебирает в уме родословную старинной семьи деда. Лотшин вернется домой, и снова будет рассказывать о далеких прадедах и прабабках, изгнанных из Испании, скитавшихся из страны в страну по Европе, и, в конце концов, осевших в Германии.

Отец рассказывал, что в 1670 году их предки были изгнаны из Вены по приказу Леопольда Первого и прижились в еврейском гетто на окраине Берлине. Когда Силезия была захвачена Фридрихом Великим, дальний их предок Яков оказался среди избранных евреев, которым была дана привилегия покинуть гетто. Он странствовал из села в село, как продавец тканей. Постепенно его богатство росло. Он завещал его сыновьям при условии, что они не переменят веру. Сын Натан был единственным наследником своего отца Якова. Из уважения к Натану и его свободе, все остальные братья отказались от наследства.

Ужасное имя Бертель преследует ее, так девочку назвали в честь жены Якова Берты-Бейлы. Сын их Натан женился на красавице, дочери крещеных евреев, прибывшей в Силезию из Голландии. В семейной портретной галерее есть написанные маслом портреты крещеных евреев, которые сделали карьеру при дворах королей и графов. Среди них и покойная Марта, пленившая сердце потомка Якова. Бертель считает себя вышедшей из среды португальских выкрестов, которая не дала своим сыновьям и внукам поменять веру и пройти крещение в купели, как это сделали братья Натана.

Предки деда не поменяли веру, несмотря на то, что они были одними из первых евреев, получивших полные гражданские права в Пруссии. И хотя они произошли из ассимилированной семьи Натана, все их христианские жены перешли в иудаизм. Лотшин вернется домой и расскажет о великолепном дворце, который был построен Соломоном-Иеронимом, первенцем Якова, на отцовской земле.

Дед гордится приключениями родственников, сделавших карьеру в германском обществе и при этом не сменивших веру. Соломон-Иероним получил разрешение от губернатора Силезии сбрить бороду, снять традиционную одежду евреев с нашитой желтой звездой Давида и облачиться в бархатный костюм, обшитый золотом, который носили аристократы, и даже надеть шпагу. Он не сменил веру, но крестил всех своих сыновей в церкви! Соломон, обладавший горячим темпераментов, прожил недолго. Носился, как безумный, по дорогам, навстречу своей смерти, в карете, впряженной в четверку коней. Дед с гордостью рассказывает о множестве сыновей и дочерей Якова и жены его Берты-Бейлы, которые поднялись на высокие ветви родословного дерева, став прусскими аристократами. О Натане же, который хранил еврейскую веру и получил все наследство от отца, дед отзывается с прохладцей, ибо тот занялся производством хлопчатобумажных тканей и этим подпортил родословное дерево.