Королева - [23]

Самым парадоксальным было то, что боль девушке не причиняли. Функция плетей была больше декоративной. Но на блондинку невозможно было смотреть без содрогания. Она дергалась, не скрывая душераздирающих стонов, и слезы насквозь промочили черную повязку на ее глазах. Ужасающая реальность наконец достигла разума Элики. Это с самого начала не было никакой игрой!

Тем временем второй мужчина похлопал рабыню плетью по едва скрытой шелковой туникой промежности, замахиваясь для настоящего удара. И сердце Элики просто не выдержало. Едва не отпихнув Дарка, принцесса вскочила на ноги. Как раз вовремя, чтобы с возвышения увидеть, как скрытая широкой спиной палача невольница забилась в безудержном плаче.

— Остановитесь! Прекратите это немедленно!

Музыка стихла. Участники постановки недоуменно повернулись в ее сторону, и, узнав без четверти меры масла королеву, поспешно преклонили колени.

—Лэндал, ты что, не видишь, что ей плохо?! Что ты делаешь?!

Непостижимо, но... Брат улыбался.

— Снимите с нее повязку! — велел он мужчинам. Когда его приказ был исполнен, Элика с ужасом поняла, что дела обстояли еще хуже. Это была вовсе не актриса. Просто сломанная, униженная и перепуганная девочка. Принц перевел выжидательно-торжествующий взгляд на сестру, на миг сдвинув брови... Растерянно кивнул на сцену... Элика не узнавала его. Ее Лэндал просто не мог так поступить даже с самой строптивой рабыней, а это вообще являла собой идеал покорности!

— Поверните ее лицо! — велел он. — Ну же, Эл, посмотри внимательнее! Неужели ты не понимаешь, кто она?!

— Прекратите этот фарс, девочке нужен лекарь! Уведите ее немедленно и не смейте больше бить! И снимите, наконец, с нее цепи!

— Эл! —Лэндал выглядел потерянным... — Сестра, позволь объяснить. Это же...

— Ты сам недалеко ушел от дикаря! — в наступившей гробовой тишине с надрывом произнесла Элика.

А затем, круто развернувшись, выбежала из зала, забыв даже о присутствии Дарка.

Глава 5

Малышку трясло. Лэндалу еще ни разу в жизни не доводилось видеть такого. Агония души, а не тела. Моментальное выгорание прежних эмоций... Раз за раз, одним ударом. Ее больше не существовало. Ее прежней. Так ему показалось тогда.

Она больше не плакала. Калиста, его бывшая фаворитка, ныне же свободная его волей от цепей рабства, отпоила девочку настоями трав, которые уняли слезы.

После протеста и бегства Элики Лэндал ощутил надлом. Держать маску и свои эмоции в узде стало невозможно. Велев сворачивать пир, повышая голос, чего раньше за ним не водилось, он разогнал наложниц по комнатам. Тяжелое напряжение повисло в воздухе, вселяя в сердца девушек невиданный доселе страх. Еще недавно весело смеявшиеся с представления, с унижения себе подобной, злорадно ухмыляющиеся − юная красавица была так ненавистна принцу, что он велел прилюдно пороть ее плетью! − сейчас рабыни опасливо жались в стайки, спеша покинуть пиршественную залу, опасаясь, что в случае промедления их настигнет та же участь. Один принц, казалось, не замечал ничего. Ни погасших улыбок, ни слез от страха, ни осуждения в глазах более смелых и приближенных.

Один лишь Дарк, оставшийся в зале после бегства Элики и успевший подняться с колен, был невозмутим. Он посмотрел на Лэндала с каким-то нелогичным пониманием, и у молодого принца появилось ощущение, что порабощенный воин Кассиопеи считал все его мысли. Знает ли Эл, что ее новая игрушка наделена таким мощным разумом?

Но эти мысли вскоре вытеснили иные. Элика не простит.

Лэндал не знал достоверно, что сестре довелось пережить в Кассиопее. Все его представления ограничивались словами Кассия и догадками, построенными на необъяснимой, связывающей воедино эмпатии. Сама же принцесса молчала. Наверняка она поделилась своей болью с Ксенией, с матриарх, с Латимой, к которой тянулась с детства, но уж никак не с ним. Он был мужчиной. Пусть самым близким и родным, но после пережитого кошмара у Эл появилась необъяснимая предвзятость. Он бы ее понял, но она не желала так думать.

Плеть ни разу не коснулась тела Вирсавии. Это было и не нужно, она и так боялась до потери рассудка одного ее вида. Что же до Эл... Ее так не щадили. Кассий сам подтвердил его догадки. Сколько раз, находясь в руках этого чудовища, она кричала от боли, когда плеть пела свою песню порабощения? Сколько слез, бесценных бриллиантов из недр истерзанной души, покрыли ковром страдания мраморные плиты дворца Кассиопеи? Он чувствовал каждый ее всхлип как свой. Их было непростительно много.

Осознание неправильности своих действий душило Лэндала. Наверняка в сестре своего врага Элика в тот момент узнавала саму себя, пропуская вновь и вновь через до конца не исцелившуюся душу тяжелые, отравленные стрелы воспоминаний. Как он жестоко ошибся в своих поступках! Никакого удовлетворения не было и в помине, хотя, не исключено, что Элика просто не узнала в пленнице сестру Кассия. Но даже если бы узнала, изменило ли бы это что-либо?

Принц в нерешительности замер у покоев сестры. Скорее всего, она просто не захочет с ним говорить после происшедшего. Пожалуй, этот разговор стоит отложить до утра.

Ночь правила свой пир, последние две меры масла перед скорым рассветом. Дворец засыпал. Уснули напуганные происшедшим наложницы, слуги, гости праздника, но к Лэндалу сон так и не пришел. И он знал причину.