Королева подиума - [6]

— Я просто только что вспомнил, где видел вас в последний раз, — с улыбкой произнес Адам.

Работа топ-модели давно сделала ее публичной персоной, поэтому она не увидела ничего странного или неожиданного в том, что их пути с Адамом Кэйзеллом могли пересечься. Скорее всего, он сопровождал какую-нибудь из своих любовниц на показе мод.

— На премьере «Принцессы Турандот» в «Метрополитен-Опера» в Нью-Йорке, — сказал он, немало удивив ее.

— Вы были там?! — восторженно воскликнула Рибел. — Значит, вы слышали, как пел Цун Ши?

Адам кивнул.

— У него потрясающий голос.

— Он наш брат, — с гордостью сообщила Рибел. — Мы все были на премьере. Вся семья. Это был незабываемый вечер, правда, Розали?

— Да.

Она не видела Адама Кэйзелла на премьере, и ей была неприятна мысль о том, что он наблюдал за ней, когда она этого не знала. С другой стороны, в тот вечер она, кроме всего прочего, работала — ей заплатили за то, чтобы она надела платье и колье в качестве рекламы.

Адам, сидевший на диване, подался чуть вперед, как огромный кот, готовый к прыжку.

— И сколько же вас в семье, Рибел?

Та рассмеялась.

— Четырнадцать. Четырнадцать детей плюс их мужья, жены и дети и наши замечательные родители. Мы заняли всю ложу в «Метрополитен-Опера», помнишь, дорогой? — обратилась она к мужу с улыбкой. Это был действительно незабываемый вечер, — ответил Хью.

Адам кивнул, соглашаясь.

— Жаль, что тогда мы не были знакомы. Должен признаться, я заметил только Розали. — Когда он обратил свой взгляд на нее, на его губах играла чуть ироничная улыбка. — От такой красоты просто невозможно было отвести взгляд.

В ответ на этот комплимент Розали лишь сухо улыбнулась.

— В тот вечер я, кроме всего прочего, работала.

— А рыжеволосый мужчина, сопровождавший вас?

— Это был Закари Ли, — ответила Рибел. — Наш Большой Брат.

В глазах Адама Розали заметила облегчение и удовлетворение. Похоже, он решил, что одним соперником меньше. Ей снова стало не по себе при мысли, что он не просто видел ее, а пытался понять, насколько близкие отношения связывают ее со спутником.

— Между всеми нами нет кровного родства, поэтому мы не похожи друг на друга, — заметила она.

— Дядя Зак — американец, — проинформировала Селеста.

— Мы все очень уважаем его и считаемся с его мнением, — быстро вмешалась Розали, не желавшая, чтобы словоохотливая Селеста начала перечислять всех остальных родственников. Требовалось немедленно сменить тему. — И часто вы ходите в оперу?

— Нет.

— Но это была премьера, — ответила Кейт за него, — а папины подружки ну о-о-оченъ любят всякие премьеры.

— Кэти, прекрати, — добродушно пожурил ее отец. — Я и тебя брал с собой на несколько. На «Гарри Поттера»…

Ладно, ладно. — Кейт подняла руки, сдаваясь. — Просто папа больше любит рок-музыку. Что-то я не помню, чтобы на «Сатурн рекордз», когда она тебе принадлежала, записывали классическую музыку, поддела его дочь.

— Но это не значит, что она мне не нравится, — в добродушном голосе Адама послышались предостерегающие нотки.

— Никогда не слышала, чтобы ты слушал диски с классикой, — не унималась Кейт.

— Но мы же не все время вместе.

А вот этого говорить не стоило.

Лицо Кейт напряглось.

— Ты прав, папа. В лучшем случае мне достается пятнадцать процентов твоего драгоценного времени. Что ты, я не жалуюсь! Я рада и этому. И не сомневаюсь, что, когда меня нет рядом, ты слушаешь исключительно оперу. — Сквозь стиснутые зубы девочка улыбнулась Розали. — Простите, мне не стоило вмешиваться. Я действительно не могу знать наверняка, любит мой отец оперу или нет.

— Никогда не стоит говорить за другого человека, — мягко ответила Розали.

Адам тоже посмотрел на Розали, пытаясь стереть с лица хмурое выражение, вызванное неожиданной вспышкой Кейт, в которой сквозила явная горечь.

— На самом деле мое внимание привлекает любой красивый голос, независимо от того, в каком жанре работает исполнитель, — пояснил он непосредственно ей.

— Тогда вам не могло не понравиться пение Цун Ши, — заметила Розали, думая о том, как и когда он ответит своей дочери на жалобу о недостатке внимания с его стороны.

— Как и ваше.

— Мое? — О чем он говорит? Может быть, размышляя о Кейт, она утратила нить разговора?

Серебристый взгляд впился в ее лицо.

— Я слышал, как вы поете в Пномпене, в отеле «Ле Рояль». Вы пели с хором детей-сирот.

На несколько долгих секунд Розали лишилась дара речи. О скольких еще таких вот случайных совпадениях ей предстоит услышать?

— Это было… девять месяцев назад.

— Примерно, — согласился Адам. — У вас прекрасный голос, Розали. Очень чистый. Если бы я все еще владел «Сатурн рекордз», я бы обязательно попытался заполучить вас.

— Настоящая мать Розали была певицей, — заметила Рибел.

— Я не люблю об этом говорить, ты же знаешь, — быстро прервала сестру Розали.

— И все равно, я считаю, что ты напрасно не занялась пением профессионально. Вот и Цун Ши говорит…

— Я ненавижу этот мир! — Затем, очевидно взяв себя в руки, Розали с учтивой улыбкой обратилась к Адаму: — А что привело вас в Пномпень?

— Бизнес. Я изучал возможность открытия новой авиалинии.

В его глазах сквозила насмешка над ее попыткой сменить тему.