Королева нефритов - [64]

Я снова открыла мамин дневник и принялась читать.

19 октября

На следующий день. Провела утро, просматривая то, что когда-то написала, и подумала — как трудно забыть свое прошлое независимо от того, приятны ли эти воспоминания.

Хотя забыть де ла Росу, очевидно, выше моих сил.

неразборчиво

Например, Лола всегда напоминает мне о нем. Странное дело — мне кажется, что она многое взяла от Мануэля. Не только в том смысле, что она книжный червь, а иногда бывает немного застенчивой, но и в том отношении, что она отличается точно таким же упрямством, а также робостью — так ни разу и не выбралась со мной в лес, подобно Мануэлю с его безумными фобиями.

В конце концов мне придется с этим примириться. Она кабинетный работник и никогда не поедет со мной в Гватемалу.

Я рассмеялась, смех эхом отразился от каменных стен. За последние несколько дней, когда я шла по следу мамы, спасалась от потопа, выбиралась из тонущего автомобиля, выручала Иоланду и ехала в армейском караване, я почувствовала себя такой крутой, что даже великой Хуане Санчес было бы трудно побить этот рекорд.

Но тут я возобновила чтение и сразу перестала смеяться.

Тем не менее у нее другие волосы, другое телосложение, лицо, руки, глаза.

Забавно, что кто-то может иметь полное сходство с тем, кого ты ненавидишь, — и все же ты любишь его так, что это становится смыслом всей твоей жизни.

А моя любимая Лола и есть смысл всей моей жизни. Думаю, это единственное, что мне по-настоящему удалось. Пусть даже Томас никогда меня не любил.

Ну, каждый сожалеет о чем-то своем.

Как там поется в той старой песне?

Я потерял тебя,

Я потерял тебя,

И я тоже потерялся,

Моя родная.

И тем не менее…

Возможно, я все-таки должна напомнить себе, что, кроме нашей дочери, у меня есть и другое утешение.

Теперь я должна снова обратить свои мысли к этому предмету.

Поскольку именно я, а не мой возлюбленный соперник, разгадала загадку «Королевы нефритов».

Сжав дневник обеими руками, я снова и снова перечитывала один и тот же фрагмент:

Странное дело — мне кажется, что она многое взяла от Мануэля.

У нее другие волосы, другое телосложение, лицо, руки, глаза.

Забавно, что кто-то может иметь полное сходство с тем, кого ты ненавидишь…

Нашей дочери.

Пожалуй, эти строчки можно было истолковать только одним способом. За год до моего рождения у моей матери была связь с Томасом де ла Росой, и де ла Роса стал моим отцом. Он, а не Мануэль Альварес.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Наверное, плохо, когда для человека сразу меняется слишком многое, но сейчас, сидя в полумраке пещеры, я сгорала от желания узнать все.

У меня затекли спина и шея, кроме того, в пещере было очень сыро. Свет от бронзового фонаря отбрасывал на поверхность воды сверкающие золотистые пятна. Над водой тучами вились комары, в свете лампы они почему-то казались особенно гладкими и блестящими. Когда я переворачивала страницу, шорох бумаги разносился по всему залу.

Вскоре я подошла к записи, сделанной непосредственно перед маминым отъездом в эту страну.

20 октября

Несмотря на плохой прогноз погоды, я решила через два дня отправиться в Гватемалу, чтобы отыскать там камень.

Мне уже недостаточно просто опубликовать свои открытия относительно лабиринта Обмана. Я решила отправиться туда одна, чтобы завершить работу Томаса. Именно таким образом я отдам дань его памяти.

Что за открытия относительно лабиринта Обмана? Я принялась еще быстрее листать страницы дневника.

25 октября, 20.00

Я сейчас в Антигуа, дождь усиливается с каждой секундой. На тот случай, если я попаду в ураган, я для сохранности привожу здесь расшифрованный текст. А сам дневник я оставлю в отеле «Санто-Доминго».

РАЗГАДКА ЛАБИРИНТА ОБМАНА

Полгода назад мне пришлось редактировать написанную невыносимым Эриком Гомарой монографию о книге Александра фон Гумбольдта «Путешествие в равноденственные области Нового Света». И хотя эта необъемная работа первоначально внушала мне ужас, получилось так, что она натолкнула меня на одну замечательную мысль: перечитывая рассказ немца о том, как тот пытайся отыскать «Королеву нефритов», я обнаружила, что некоторые черты описанного им лабиринта Обмана имеют странное сходство с образами стелы. Сообщение Гумбольдта о сбивающих с толку «пассажах» и «знаках» лабиринта напомнило мне о той случайной мешанине, которую мы с Мануэлем перевели в начале 60-х годов, работая с панелями стелы.

Не может ли существовать между ними некая связь? Когда я попыталась вспомнить любые другие упоминания о лабиринте Обмана, на ум пришли некоторые отрывки из писем Беатрис де ла Куэвы, которые также могли пролить определенный свет на данную проблему.

Бросившись в университетскую библиотеку, я пролистала переписку де ла Куэвы со своей сестрой Агатой. В ней я вновь обнаружила рассказы о Баладже К'уаилле, о лабиринте Обмана, о смертельно опасном путешествии по джунглям и убийстве любимого раба.

Когда я перечитала эти тексты, то сначала не поняла, имеют ли они какое-либо отношение к стеле. На несколько недель я постаралась отложить подальше все свои мысли и подозрения; если я и наткнулась на какой-то след, он давно уже остыл. Но все это время в моем сознании что-то подспудно формировалось — какая-то идея, догадка.