Королева нефритов - [17]

— Из-за нефрита?

— Не только. — Эрик откашлялся. — Я считаю его человеком, с которым хотел бы познакомиться.

— Почему?

— Ну, я как-то с ним сжился. Или… даже не знаю. Он был серьезным человеком. Он был предан науке. И своим друзьям.

— Преданным другом, — проговорила я, вновь подумав об Иоланде, — иногда быть довольно трудно.

— Вы правы.

Наступила пауза.

— Мне хотелось бы быть преданным другом, — добавила я. — Если до этого дойдет.

С чего бы я так разоткровенничалась?

Посмотрев на меня, Эрик сдвинул брови. На какой-то миг он вдруг стал другим человеком — более спокойным, более серьезным. Мне показалось, что сейчас он пересматривает свое отношение к нынешнему вечеру. Или даже ко мне.

— Мне тоже, — наконец отозвался он. — Хотя с моей стороны это потребовало бы определенных усилий.

Я улыбнулась.

— Вы говорите о бедной Глории?

— Что-то вроде! — засмеялся он, все еще не сводя с меня глаз. — Должен признаться, я не часто делаю подобные признания малознакомым людям. — Он помолчал еще несколько секунд; я готова была поклясться, что в тот момент Гомара выглядел робким, почти застенчивым. — Ну, пока я не начал вам плакаться и вспоминать о своем детстве, давайте вернемся к Гумбольдту.

— Да, давайте.

— Вы не принесете атлас? Я покажу вам его маршрут.

Я встала.

— Тогда пройдите в гостиную, пока я буду его искать. Там есть телевизор — черно-белый, так, ничего особенного. Если вы не против, послушайте погоду. Мама написала мне, что на юге ожидаются ливень и ураган. Если я услышу, что погода наладилась, мне станет как-то легче. А потом посмотрим маршрут.

— Нет проблем!

Я проводила его в гостиную и вернулась в свою комнату, где принялась шарить по книжным полкам. Среди сочинений Хаггарда и Конан Дойла, Жюля Верна и Мелвилла мне удалось найти приличную карту Гватемалы. Это была иллюстрация из энциклопедии «Британика» 1882 года издания, воспроизведенная в небольшом путеводителе «Занимательные люди и места Центральной Америки»; восемь лет назад я купила его на церковной благотворительной распродаже у каких-то очаровательных набожных старушек.

Из гостиной донесся звук работающего телевизора и послышались голоса репортеров. Раскрыв книгу, я двинулась туда. Находившаяся между двенадцатой и тринадцатой страницами карта Гватемалы отливала светло-коричневым и розовато-лиловым цветами. Здесь были нанесены реки, горы, джунгли и города, названия которых были напечатаны черной краской. Трудные для зрения и слуха названия — вроде Тотонлеапан или Тасиско — были выведены викторианским курсивом; скалистые горы художник изобразил изящными росчерками пера. Разные департаменты были раскрашены в различные цвета — розовато-лиловый, голубой, розовый и желтый. А в самом центре карты красовалась жирная надпись «Гватемала».

Нашу гостиную, где стоял маленький телевизор, украшали эдвардианская мебель, турецкие ковры и подсвеченный аквариум. Эрик устроился возле самого аквариума, в котором плавали разноцветные рыбы, и не сводил глаз с экрана. Там как раз показывали Гватемалу, и это изображение отнюдь не походило на аккуратную картинку из моего путеводителя. Под мощными порывами ветра стволы пальм сгибались почти до земли. Ураган сносил крыши с каких-то хибар, вздымая в воздух куски строительных конструкций. Улицы заполняла пенящаяся вода, которая разбивала витрины, унося с собой машины, деревья, людей и собак. После этого в программе новостей коротко показали тела погибших, безжизненно лежавшие на грязной земле. Желтые буквы обозначали места съемки — города Гватемала, Копан и Антигуа. С воздуха сняли джунгли, словно изжеванные какими-то гигантскими челюстями.

— Лола, — сказал Эрик, — там ураган.

— Боже мой!

— Не стоит паниковать. В Гватемале погибших не так много. Больше всего пострадал Гондурас. Вот там просто ужас. Я уверен, что с вашей матерью все в порядке.

— Посмотрите на эти тела!

— Эти люди просто не смогли найти никакого укрытия. А ваша мать разве еще не в городе?

Стиснув книгу, я продолжала тупо смотреть в экран на черно-белое изображение дрожащих пальм и разрушенных домов.

«Сегодня вечером я покидаю город Гватемала, — писала мне мама четыре дня назад. — А потом поеду, где на машине, где автостопом, на север, в ту часть леса, где его разрезает надвое река Саклук. Там поднимусь вверх по течению и попробую что-нибудь откопать».

— Не думаю, что она сейчас в городе, — наконец медленно сказала я. — Мама прислала мне электронное письмо, где было сказано, что она направляется на север…

— Я уверен, что с ней все в порядке.

— О Господи!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Десять минут спустя я решила позвонить.

— Ваш отец должен знать, где она, — говорил Эрик. — В такую погоду он ее далеко не отпустит. Готов спорить, сейчас оба сидят в подвале музея, пьют виски и с удовольствием спорят о происхождении какой-нибудь стелы или черепка.

— Надеюсь, что так. — Я подняла трубку старого черного телефона, стоявшего на мраморном столике рядом с китайской вазой, и набрала номер, значившийся в мамином электронном письме.

Эрик сидел на тахте, рассеянно уставившись на рыб.

— Ну что?

Гудок в трубке раздавался снова и снова, словно сигнал тревоги.