Королева Марго пенсионерка - [12]

— Димочка, как вы? — спросила я, искренне переживая о произошедшем.

— Да, как? Я ещё ничего, а Галя в больнице. Сердце чего-то заболело.

— Ещё бы! Передайте, пусть выздоравливает, — выразила я своё сочувствие и нажала на педаль газа.

Мне повезло, до Москвы я домчалась без проблем. Заскочила на рынок, купила в кондитерском павильоне большой пакет конфет и шоколада и к полудню была уже на Кутузовском в салоне «Людмила».

В салоне ощущалось траурное настроение. Грустные лица работниц, портрет Людмилы с чёрной лентой. Видно было, что служащие переживают потерю своей начальницы. Спросив, где находится исполняющая обязанности директора, я постучалась в указанный кабинет. За директорским столом сидела худенькая, миловидная молодая женщина и плакала, постоянно вытирая носовым платочком носик, который от этого стал красным. Вытерев покрасневшие и чуть опухшие от слёз глаза, она извинилась и спросила:

— Вы что-то хотели?

— Я подруга Людмилы Викторовны, Маргарита Сергеевна Колобова.

— А да-да, я Алевтина, я её замещаю, — и из её глаз опять двумя потоками хлынули слёзы.

— Алевтина, я вижу, что вы в курсе всего что произошло, — начала было, я. Женщина убрала руки от лица, плача и всхлипывая, стала причитать.

— Что теперь будет? Что теперь будет с нами? Вы можете себе это представить?

— А что будет, Алевтина? Неужели вас закроют? Я в этом ничего не понимаю.

— Что это я, — ещё раз всхлипнула женщина, — Людмилы Викторовны нет в живых, а я о работе. А вы Маргарита Сергеевна, соседка по даче?

— Люда рассказывала обо мне? — удивилась я.

— Да, как вы на даче отдыхали весело.

— Да, было дело, — грустно ответила я ей, — Алечка, я приехала узнать, слышали вы от Людмилы об её родственниках? Надо бы им сообщить о смерти. Я знаю из рассказов, что у неё отец живёт в Геленджике. Можно разыскать его и тогда ваши проблемы с работой решатся быстрее. Что вообще в таких случаях делается?

— Что делается? Я всю документацию сдам в налоговую инспекцию. Милиция опечатает салон. И полгода надо ждать пока объявятся наследники. Через полгода всё имущество перейдёт государству. Продадут через торги, с грустью и постоянно всхлипывая, объясняла худенькая, миловидная Алевтина.

— Да, а документы личные фото она на работе случайно не хранила? Алевтина окинула растерянным взглядом кабинет.

— Здесь всё её. А если честно, то полностью собрать все вещи Людмилы Викторовны у меня рука не поднялась. Что из личных вещей, бумаг на глаза попалось, я всё сложила в коробку. Да, в сейфе находился свёрток, он лично для вас, — она достала из ящика стола небольшой сверток, завёрнутый в бумагу и запакованный в прозрачную плёнку, протянула его мне. На свёртке под плёнкой лежала бумажка с надписью: «В случае моей смерти передать Маргарите Сергеевне Колобовой», — а вы думаете можно кого-то найти? Зачем вам это? — засыпала меня вопросами Алевтина, передавая мне загадочный свёрток.

— Её смерть так неожиданна. Только недавно, восьмого марта мы собрались у меня на даче все вместе. Вот такая несправедливость. А потом я думаю, она бы не хотела, чтобы её детище — салон, дом, квартира ушла с молотка и досталась совсем чужим людям. Если родных действительно нет, тогда уж не так обидно будет. Да, Аля, что вы думаете по поводу самочувствия Людмилы Викторовны в последнее время? Она за то время, которое мы не виделись, изменилась до неузнаваемости. Вы случайно не в курсе, что с ней произошло? Она хотела, но не успела мне об этом рассказать, обещала о чём-то для неё важном поведать.

— Мы сами удивлялись. Такая цветущая женщина. Всегда следила за собой. Ну, вы знаете, она сначала стала жаловаться на головные боли. Кто из нас не страдает головной болью? Но у неё голова не переставала болеть почти никогда. Ничего не помогало. Появились постоянные приступы рвоты. Тут я подумала, может наша директор все-таки решилась на ребёночка? Может токсикоз такой? Возраст конечно уже не подходящий для родов. Но что поделать? Даже пошутила с ней на эту тему. Потом у неё волосы стали редеть. Да вы и сами всё видели, как она изменилась.

— Может химия какая-то у вас испарения?

— Да бросьте вы! Ну, какие испарения, какая химия? Сейчас знаете, какие краски? Ерунда всё это. А потом это она раньше практикой занималась, а теперь уже давно только руководством, да закупками. Ремонт, клиенты, налоги, столько хлопот. Что вы!

— Может, ещё что-то неординарное вспомните?

— Вы знаете, она с прошлой осени, стала плохо себя чувствовать и у неё начались внешние изменения. А зимой, совершено неожиданно, собралась к себе на родину. Как раз почти перед Новым годом. Точно. Я, почему удивилась, думаю, родных говорила никого нет, а поехала. Зачем? И вообще я думала, что она в Москве родилась. Вернулась, через неделю понеслась в Питер к своему Ники. Я грешным делом подумала, прощается, что ли со всеми? И действии-и-и-тель-но, — Алевтина опять разрыдалась.

— Она сама сказала, что в Ростов поехала?

— В паспорте у неё стоит в графе место рождения город Ростов-на-Дону. Раз сказала на родину, значит куда?

— Бывает так, что место, где прошло счастливое детство или юность называют своей родиной. Всякое бывает в жизни, — ответила я ей и подумала, что именно про Геленджик рассказывала мне Люда. Там ей было хорошо.