Королева Марго - [52]

Она и в самом деле не произнесла «никакой ложной клятвы», однако легко утаила правду, готовая жизнью поклясться, что помыслы брата чисты. «Он вовсе не думает уезжать из Парижа», — уверяла она мать.

— Хорошенько подумайте о том, что вы говорите, — пригрозила недоверчивая Екатерина. — Если это случится, ваша жизнь окажется в опасности.

— Да, именно это я и хотела сказать, — спокойно заверила Маргарита, зная, что побег намечен на предстоящую ночь.

«Я пожелала ей доброй ночи и отправилась в свою комнату, быстро разделась и легла в кровать, чтобы поскорее отделаться от фрейлин и остаться только с горничными». Тотчас же появился Анжу со своим лакеем Канже, в сопровождении де Симье, друга герцога, который дрожал от страха…

«Мы привязали веревку к оконной решетке. Помогали нам три горничные, спавшие со мной в комнате, и слуга, который доставил веревку. Убедившись, что внизу, во рву, никого нет, первым спустили брата. Он смеялся и шутил, явно не испытывая страха, хотя спуститься предстояло с огромной высоты».

Затем наступила очередь двух спутников беглеца. Чтобы уничтожить улику, Марго и ее горничные бросили веревку в огонь, но горела так медленно и при этом дымила так сильно, что, заподозрив пожар, напуганные стражники стали колотить в дверь. Не открывая и нарочито говоря вполголоса, «чтобы не разбудить свою королеву», горничные сумели заверить, что сами справятся с огнем. Стража поверила, тем более что валивший из-под двери густой дым стал уже понемногу рассеиваться.

Можно себе представить ярость Генриха III, когда он узнал о побеге брата. В комнате королевы-матери, куда Маргарита явилась по его зову, на нее обрушился неистовый шквал упреков. Но Марго лишь твердила в ответ, закатывая свои прекрасные глаза:

— Он и меня обманул точно так же, как вас!

Достаточно зная настроения Франсуа, она поручилась, что его побег «не внесет никаких изменений в обязанности брата по отношению к королю и что он просто отбыл в свои владения, чтобы отдать там необходимые распоряжения о предстоящем походе во Фландрию».

Но как раз этого Генрих III желал менее всего на свете. Только и не хватало ему оказаться в конфликте с Испанией! Тем не менее он сделал вид, что вполне удовольствовался ответами сестры, и позволил притворщице мирно удалиться в свою комнату.

Добравшись без препятствий в Анжер, Франсуа написал брату: «Вы позволяли без суда и следствия убивать моих слуг у ворот вашего замка… Мне не оставалось ничего другого, кроме как бежать от подобного насилия, тем самым отведя угрозу и моей собственной жизни. Меня предупредили о том, что не далее чем через четыре дня, пока вы все еще обдумывали, в духе Цезаря Борджиа, как же со мной поступить, мне было бы уготовано уединение в Бастилии».

Взял да испортил праздник!

Между прочим, Жан Мишель, посол в Италии, подтверждал:

— Напрасно ему вменяют в вину побег: в противном случае он был бы осужден на пожизненное заключение.

Чтобы как-то замять конфликт, Екатерина отправилась в Анжер. Встреча с сыном состоялась 13 апреля 1578 года. Королева-мать обрисовала ситуацию так:

— Посол Испании пригрозил нам объявлением войны, как только французская армия вступит во Фландрию. Умоляю вас отказаться от этой затеи.

Герцог ничего не обещал, но Екатерина несколько изменила направление его мыслей, предложив ему жениться на одной из дочерей Филиппа II или, если такой брак ему не по душе, на Екатерине Наваррской. А пока лучше было подождать приезда Марго, с которой она вместе отправится в путь через герцогство Анжуйское. В самом деле, Генрих III, в течение шести месяцев противившийся отъезду сестры, теперь всячески ее торопил. Кто знает, может, ей удастся уговорить короля Наваррского переменить веру… И даже если эта надежда обманчива, уже одно ее присутствие будет способствовать по крайней мере умиротворению целой провинции, где под пеплом все еще продолжали тлеть искры пожара. Там, за Луарой, две партии не прекращали междуусобицу. Грабежи и воровство с той и другой стороны все более опустошали страну. Гугенотов тревожил предстоящий приезд Маргариты: не станет ли с ее появлением «еще хуже»?

Дабы придать Маргарите побольше веса, король наделил ее почти полными правами суверена. Ей отошли ряд земель в Центральной Франции: Ажен, Кэрси, Руэрг, графство де Гор и еще сколько-то «подмагистратур». Чем ближе ее владения подойдут к границам беарнского суверена, тем легче будет ей оказывать на него влияние и привлекать «мятежников» на сторону короля. Весьма довольная тем, что мать помогла ей приобрести новую политическую роль, Маргарита с радостью отправилась в долгое путешествие через Лангедок — а вовсе не «с великим огорчением и против своей воли», как в том уверяет нас Пьер де л'Этуаль.

Да и что было ей оставаться безо всякого дела в Лувре, который чем дальше, тем больше становился похожим на разбойничий притон? Ее подруга, принцесса де Ла Рош-сюр-Йон, умерла 12 апреля. Анжу, претендент на фламандский престол, без устали разглагольствовал, втягивая в свои долгие интриги новых фламандских дворян, тех, во всяком случае, кого не пугал его болезненный вид. Лицо Франсуа настолько изрыла оспа, что, казалось, у него двоился нос — отсюда и