Королева Марго - [25]

Ждать пришлось долго.

В ту роковую пятницу Совет затянулся дольше обычного. Моревер нервничал. Естественно, он не мог знать, что, покидая Лувр, адмирал встретил короля, который как раз выходил из часовни. Карл увлек своего «отца» в находившийся рядом зал для игры в мяч. Некоторое время адмирал наблюдал за игрой, затем, в сопровождении дюжины протестантских вельмож, жуя, по обыкновению, зубочистку, направился к себе, на улицу Бетизи. На ходу он проглядел какую-то записку, которую ему вручили. Справа от него шагал месье де Герши, слева — месье де Прюно. За ними следовала когорта дворян-протестантов. Вдруг Колиньи остановился и наклонился — это движение спасло ему жизнь, — чтобы завязать шнурок башмака. В этот момент Моревер нажал на курок аркебузы. Пуля, оторвав указательный палец Колиньи, застряла в предплечье, точнее, в локте. Но адмирал не упал:

— Теперь вы видите, — крикнул он, — как поступают во Франции с благородными людьми! Стреляли вон из того окна… Оттуда еще идет дым!

Несколько человек из его свиты бросились к дому каноника, но дверь оказалась на замке. Наконец она поддалась их натиску, и гугеноты устремились в комнату нижнего этажа. Еще не остывшая аркебуза лежала на кровати, но стрелок уже сбежал… С мостовой доносился удаляющийся цокот лошади, пущенной в галоп.

Друзья доставили окровавленного адмирала в дом на улице Бетизи и спешно послали за незаменимым Амбруазом Паре.

— Что? Опять! — воскликнул Карл IX, узнав о покушении, и в сердцах швырнул наземь ракетку. — Неужели у меня никогда не будет покоя?

Оставив игру в мяч и скорым шагом направляясь в Лувр, король даже не догадывался о том, что этот заговор был сплетен его матерью и братом. В Лувре он распорядился принять несколько неотложных мер. Крепостной страже и городскому ополчению усилить наблюдение за городскими воротами. Всем католикам, обитающим на улице Бетизи, немедленно покинуть свои дома и оставить их протестантам, чтобы те почувствовали себя в полной безопасности. На всякий случай были арестованы служанка и лакей каноника с улицы Фосе-Сен-Жермен. Наконец, «лучникам, арбалетчикам и аркебузирам» предписывалось собраться с оружием на Гревской площади, перед ратушей.

Адмирал, прикованный к постели, Генрих Наваррский и его кузен Генрих де Конде требовали королевского возмездия зачинщикам покушения. Узнав, что Моревер промазал, Екатерина мастерски скрыла свою досаду; внешне она оставалась совершенно спокойна. Зато Карл IХ был в ярости: «Виновных ждут такие кары, что адмирал и его друзья наверняка останутся довольны!»

Как подтверждает в своих «Мемуарах» и Маргарита, Карл IX был убежден, что оружие в руки убийцы вложил герцог де Гиз, при этом ему даже в голову не приходило подозревать свою мать и брата.

Прибыв на улицу Бетизи, Амбруаз Паре поначалу склонился к решению ампутировать адмиралу левую руку. Но, к счастью, поразмыслив, он удовлетворился минимумом: с помощью ножниц отрезал указательный палец правой руки и извлек свинец, застрявший в локтевом суставе левой. Удивительным мужеством обладали люди той эпохи — такие операции им приходилось переносить без какого бы то ни было обезболивания. Ни малейшего стона не издал Колиньи, пока доктор кромсал его плоть. Зато вокруг него заливались слезами Генрих Наваррский, его кузен Конде и другие соратники.

— Друзья мои, — обратился к ним адмирал, — к чему эти слезы? Сам я считаю за честь получить подобное ранение во славу Господа.

Однако он все же не удержался от обвинений в адрес Лотарингского дома:

— В содеянном я подозреваю господ де Гизов. Ничего не утверждая, хочу сказать, что, благодарение Богу, я давно уже знаю, что не должен страшиться ни своих врагов, ни даже смерти… И если что-то удручает меня в этом ранении, так лишь то, что сейчас я не могу доказать королю, насколько хотел бы быть ему полезен.

Невзирая на свое состояние, Колиньи не оставлял мысли о войне во Фландрии.

— Я очень желал бы, — продолжал он, — чтобы король захотел прислушаться к моим словам; речь идет о вещах, чрезвычайно для него важных, к тому же, я думаю, кроме меня, никто их ему не скажет.

Легкий на помине, на улице Бетизи в сопровождении огромного эскорта появился Карл IX со своей матерью и братьями Анжу и Алансоном, а также маршалом де Таваном, новым министром правосудия. Королевский гнев все еще не остыл:

— Ты, адмирал, — возгласил король, — принужден терпеть боль, а я принужден испытывать стыд! Но из всего этого воспоследует такое страшное мщение, что люди его вовек не забудут!

Воспользовавшись случаем, Колиньи еще раз изложил свои доводы:

— Моя верность и усердие в защите ваших интересов обязывают меня умолять вас о том, чтобы не упустить нынешний благоприятный шанс… Ваше Величество вполне ясно изложили свои намерения относительно войны во Фландрии. Но если вы ограничитесь только принятием обязательств, не доведя до конца все то, что было начато, вы подвергнете королевство большой опасности…

Ясно, что королю решительно не хотелось вступать на зыбкую почву, с которой так легко соскользнуть к конфликту с Испанией: он желал мира и потому предпочитал говорить о ранах Колиньи, дабы его успокоить: