Королева красоты - [35]

     — Заткнись! — заорала она, оборвав меня. И потрясла окровавленным ножом, угрожая мне. — Мои родители никогда обо мне не заботились. Их волновал только гольф и «мартини». И Джастин тоже не любил меня. Он меня просто использовал. Никто не любил меня. Никто!

     Я продолжала пятиться.

     — Не понимаю, — пыталась остановить ее я, — зачем убивать подруг? Да, мы все претендуем на звание королевы. Но совсем не похоже, чтобы ты когда-нибудь по-настоящему хотела...

     Презрительно фыркнув, Симона сдернула с головы бейсболку и театральным жестом откинула назад свои длинные темные волосы.

     — При чем здесь звание королевы? — язвительно парировала она. — Да мне на него плевать, глупые вы курицы! Я убивала тех, кто предал, кто встречался с Джастином за моей спиной...

     — Но, Симона...

     — Брось, Лиззи, — сказала она. — Не пудри мне мозги.

     Пятясь назад, я прошла уже почти всю сцену. Еще шаг — и я окажусь в левой кулисе. В темноте. Но у меня не было выбора. А Симона была неумолима.

     — Да, я так хотела, чтобы Джастин любил меня! — продолжала она, снова резким движением отбросив волосы назад. — Когда у меня ничего не получилось, я решила отомстить ему: убить всех его подружек. Пусть испытывает ту же боль, что и я. Думаю, он уже понял, в чем дело. Во всяком случае, я надеюсь. — Симона захохотала. — В бейсболке Джастина я похожа на парня, а? В кинотеатре ты прошла совсем рядом и не узнала меня.

     — Но где ты пряталась? — спросила я, пытаясь отвлечь ее разговорами.

     — На небесах, — холодно отрезала Симона, выкинув вперед руку с окровавленным ножом.

     — Я серьезно спрашиваю!

     — И я серьезно, — ухмыльнулась она. — В твоей подсобке! Правда, там тесновато. Еду крала в столовке. Да это уже и неважно, я скоро сматываюсь. Я сделала уже почти все, что хотела. Осталось придумать некую историю с похищением, затребовать выкуп и вернуться домой. Ты же знаешь, Лиззи, какая я гениальная актриса. Мне же все поверят.

     Она медленно приближалась ко мне.

     — А что тебе надо от меня? — впрямую спросила я. — Я ведь никогда не встречалась с Джастином!

     Симона рассмеялась.

     — Ври больше! Просто удивительно, как вы все врете, когда вас припирают к стенке. — Ее лицо вновь перекосила злоба. — Ты что, думаешь, я не слышала?! — выпалила она. — Не слышала, как он приглашал тебя на выпускной?

     — Он-то приглашал, — сказала я, запинаясь. — Да я-то отказалась!

     — Неужели? И ты думаешь, я поверю тебе хоть на секунду? Нет, Лиззи, извини, пришел твой черед. За все надо платить. Я думала, ты мне подруга, а ты такая же, как все. Тебе тоже было на меня наплевать!

     Я мучительно пыталась влезть в ее шкуру по методу мистера Мида.

     Может, она думает, что у нее уже нет обратной дороги?

     — Симона, — сделала я еще одну попытку, — тебя поймают, тебя посадят в тюрьму. Надолго посадят! Неужели ты не понимаешь? Оста^ новись, прежде чем брать еще один грех на душу! Прежде чем ты навредишь себе еще больше!

     Симона занесла надо мной нож.

     — Меня никто не поймает, — торжественно сказала она. — Потому что единственный человек, который знает мой секрет, сейчас умрет!..

     Она сделала еще один шаг вперед. Я — один шаг назад. И... уперлась спиной в цементную стену. Дальше отступать было некуда. И спрятаться было негде.

     И тут я нащупала веревки.

     Под моей левой рукой оказались крепежные веревки для спуска декораций.

     Опустить одну из них — и вниз полетит мешок с песком. Но какую?

     Какую?

     У меня был только один шанс. С отчаянием смертника я закрыла глаза и изо всех сил дернула за одну веревку из двух.

Глава 23

     Симона бросилась на меня. Но в этот момент тяжеленный мешок с песком плюхнулся между нами. Я угадала веревку!

     Лицо Симоны вдруг исказилось от боли. Она дико закричала и, выронив нож, упала на пол, корчась от боли.

     Мешок угодил ей прямо по ноге. Она выла от боли и не в состоянии была даже дотянуться до изуродованной ступни.

     Тогда она откинулась на спину, закрыла лицо руками и замерла. Воцарилась напряженная пугающая тишина.

     Переведя дух, я осторожно шагнула к ней. Очередная гениальная роль?

     Я подошла поближе и убедилась, что ее крик был неподдельным: нога была явно изувечена.

     Я схватила с полу нож и угрожающе потрясла им над Симоной. Меня бил озноб. Я была на грани истерики. Но Симона даже не шевельнулась.

     Она подняла на меня глаза. В них были страдание и мольба.

     — Как больно! — застонала она. — Как мне больно...

     Глаза закрылись. Голова откинулась набок. Видимо, от боли она потеряла сознание.

     Какое-то время постояв над ней, я наконец пришла в себя. Симона теперь никуда не денется. С такой-то ногой. Я бросилась в правую кулису.

     — Дона! — крикнула я. Ответа не было.

     Но когда я приблизилась к ней, мне показалось, что она шевельнулась.

     — Дона!

     Я опустилась на пол рядом с ней и положила нож, который все еще оставался у меня в руках.

     Дона! Опасность позади! Мы свободны, Дона! Нам больше ничто не угрожает. Не умирай, Дона! Пожалуйста, только не умирай! Ты слышишь меня? Дона!