Королева бурь - [139]
Донел кивнул:
— Нам нужно подумать о людях, изгнанных из своих жилищ с приходом врага. Весенний сев уже задержался; если откладывать и дальше, то осенью может начаться голод.
— Да будет так, — согласился дом Микел. — Мы отстроим башню заново с помощью матрикса. Это обойдется недешево, но послужит к вящей славе замка Алдаран. Когда здесь будут править ваши дети, им понадобится наблюдательный пункт, господствующий над окружающей местностью… хотя думаю, пройдет еще много времени, прежде чем кто-либо осмелится снова двинуть свои армии против цитадели Алдаранов!
— Да будет этот день далек от нас, — сказал Донел. — Надеюсь, ты еще много лет будешь править Алдараном.
Он встал и поклонился.
— С твоего разрешения, отец… — Он отошел к женскому столу, где сидела Рената. — Пошли, любимая, нам пора поговорить с лордом Алдараном. Когда Дорилис присоединится к нам, он будет знать правду, и мы наконец избавимся от недомолвок.
Рената улыбнулась и взяла предложенную ей руку. Часть ее существа чувствовала себя обнаженной и беззащитной в присутствии такого количества людей, но она понимала, что это цена, которую приходится платить за любовь. Она могла уехать, вернуться к семье, когда Донел женился на другой. Обычная женщина, чтущая традиции, так бы и поступила. Но Рената решила остаться здесь как барраганья Донела и не стыдилась этого. Что же мешает ей преодолеть небольшое расстояние между женским столом и креслом лорда Алдарана?
Эллерт с тревогой наблюдал за ними, пытаясь представить себе, что произойдет, когда Рената и Дорилис встретятся лицом к лицу… Нет! Дорилис здесь не было, она еще не вошла в зал! Однако его ларан показывал странные, расплывчатые образы Дорилис, лиц других, искаженных ужасом и страданием… Он начал подниматься со своего места, но потом с отчаянием осознал, что ничего не может поделать. Еще ничего не случилось, но крики и замешательство, вызванные лараном, уже парализовали волю Эллерта. Заморгав и оглядевшись по сторонам, он увидел настоящий зал, услышал оживленные голоса гостей.
— Я очень люблю Дорилис, — между тем говорила Рената. — За все блага мира я не стала бы наступать на край ее платья, и мне по-прежнему кажется, что нам рано говорить об этом, пока она еще не излечилась от пороговой болезни.
— Но если она сама это выяснит, то очень рассердится, и будет совершенно права, — возразил Донел, увлекая Ренату к высокому столу. — Мы должны сказать отцу, даже если Дорилис придется еще немного подождать.
— Что ты хочешь сказать моему отцу, о чем не хотел бы говорить мне, о муж мой?
Высокий девичий голос нарушил тишину, разбив ее как хрустальный бокал. Дорилис, в праздничном голубом платье, с аккуратно уложенными волосами, вошла в праздничный зал, глядя прямо перед собой и двигаясь словно во сне. Эллерт и Маргали поднялись с мест. Дом Микел протянул руки к дочери.
— Мое дорогое дитя, я так рад, что ты поправилась и смогла присоединиться к нам… — начал он, но девушка не обратила внимания на его слова. Ее взор оставался неподвижно устремленным на Донела и Ренату, рука об руку стоявших перед ней.
— Как ты посмела так говорить обо мне, Рената! — неожиданно выкрикнула Дорилис.
Рената не могла скрыть тревоги, отразившейся на ее лице, однако улыбнулась:
— Моя милая, я не говорила о тебе ничего, кроме хорошего. Если мы о чем-то умалчивали, то лишь ради того, чтобы не причинять тебе лишнего беспокойства, пока ты еще не совсем поправилась.
У лерони упало сердце, когда она увидела глаза Дорилис: темные, неподвижные, с мучительной сосредоточенностью обращенные вовнутрь. Она поняла, что та, как и в день праздника в честь ее девичества, снова читает мысли — не четко, как опытный телепат, но хаотично, беспорядочно.
Испустив крик ярости, Дорилис повернулась к Донелу.
— Ты! — воскликнула она, дрожа всем телом. — Ты дал ей то, в чем отказываешь мне! А теперь ты думаешь… ты замышляешь, что она родит нового наследника Алдарана?
— Нет, Дорилис, — запротестовала Рената, но та не слышала.
— Ты думаешь, я не понимаю? Думаешь, я не знаю, что мой отец с самого начала задумал сделать наследником твоего ребенка? Он позволил тебе обрюхатить другую, лишь бы избавиться от меня!
Донел протянул к ней руки, но Дорилис оттолкнула его.
— Ты обещал, Донел! — пронзительно выкрикнула она. — Ты успокаивал меня ложью, словно дитя, которому можно плести небылицы. И все время, пока ты лгал мне, ты надеялся, что она родит тебе первенца! Но этому не бывать! Пусть сначала она попробует справиться со мной!
В зале сверкнула молния, раздался оглушительный раскат грома. В тишине, воцарившейся после этого, Кассандра встала и осторожно шагнула к Дорилис:
— Дорилис, милая, послушай меня…
— Не прикасайся ко мне, Кассандра! — взвизгнула девушка. — Ты тоже лгала мне. Ты ее подруга, а не моя. Ты сговорилась с ней и знала, что она творит у меня за спиной. Я здесь одна, никто не любит меня.
