Королева бурь - [138]

Рената вздохнула и взяла его за руку.

— Пусть будет, как ты хочешь, любимый. Я ни в чем не могу тебе отказать.

«Не прошло и года с тех пор, как я с гордостью говорила Кассандре Эллерт, что не представляю себе, как можно любить мужчину и при этом подчиняться его воле вопреки здравому смыслу. Неужели все женщины рано или поздно приходят к этому? И я еще осмеливалась судить ее!»

Позже тем же вечером, когда Донел встретился с Ренатой у входа в праздничный зал и лично проводил ее к месту за женским столом, она подумала, что с таким же успехом можно объявить об их связи на весь замок Алдаран. Впрочем, ей было все равно. Если бы все было по справедливости, они с Донелом поженились бы. Она не первая, кто отстаивает права на любимого человека, вступившего в брак против воли.

Рената смотрела, как Донел занимает свое место за высоким столом. Он казался ей красавцем даже в старых бриджах для верховой езды и выцветшей куртке, которую носил во время осады. Но теперь он облачился в парадный наряд. Огненный камень сверкал в застежке у горла, к боку был пристегнут нож в усыпанных самоцветами ножнах. Деллерей завил волосы и унизал пальцы перстнями, став похожим на прекрасного принца из старой сказки. Дом Микел, в своем темно-зеленом, отороченном мехом плаще с широкими рукавами и тяжелым наборным поясом, имел гордый, но благодушный вид. Кресло Дорилис пустовало. Рената надеялась, что девушка еще спит. Вне всякого сомнения, сон больше пошел бы ей на пользу, чем шумное празднество. Рядом с Донелом и лордом Алдараном за высоким столом сидели лишь Эллерт с Кассандрой, как почетные гости высочайшего звания, и лерони Маргали, приемная мать Дорилис. При других обстоятельствах Рената сама сидела бы там как наставница Дорилис и гостья старого лорда, но на таком великом празднике лишь ближайшие члены семьи Алдарана или высокие гости, равные или превосходящие его по положению, имели право находиться рядом с ним. Все другие лица благородного звания, а также управляющие, кастеляны и распорядители торжеств сидели либо за женским столом вместе с Ренатой и леди Элизой, либо за мужским, вместе с офицерами стражи.

Нижний зал был наполнен солдатами, стражниками, слугами, их женами и всеми прочими, вплоть до конюхов и горничных.

— Почему ты так смотришь на пустое кресло Дорилис? — спросила Кассандра.

— Мне на мгновение показалось, будто она сидит там, — с беспокойством пробормотал Эллерт. На самом деле ему примерещилась странная бело-голубая вспышка, мелькнувшая в воздухе. «Я устал и начинаю бояться любой тени, — подумал он. — Это всего лишь переутомление после осады».

Дом Микел наклонился к Маргали, спросив у нее, что могло задержать Дорилис. Потом кивнул, поднялся со своего места и обратился к собравшимся:

— Мои благородные гости и верные подданные! Возблагодарим богов за то, что армии, осаждавшие нашу твердыню, рассеялись без остатка. Разрушенное будет отстроено заново, раны затянутся, и сердца возрадуются.

Он поднял кубок:

— Сначала мы выпьем за тех, кто отдал жизнь в этой войне!

Эллерт встал вместе с остальными и молча выпил, отдав честь погибшим.

— Теперь я буду говорить о живых, — продолжал лорд Алдаран. — Объявляю, что дети тех, кто погиб при осаде замка, будут воспитываться в моем доме или в семьях моих вассалов, соответственно роду и званию погибшего, простому или благородному.

Раздались благодарственные крики, славившие лорда Алдарана. Потом он снова заговорил:

— Далее, если вдовы погибших пожелают снова выйти замуж, управляющие постараются найти им достойных мужей. Если же они не выкажут такого желания, то могут жить в моем замке, будучи обеспеченными до конца своих дней.

Последовала новая волна приветственных возгласов.

— А теперь давайте есть и пить. Но сначала мы выпьем за того, кто возглавлял оборону, — за моего приемного сына Донела из Рокравена, мужа моей дочери Дорилис, леди замка Алдаран.

— Хорошо бы Дорилис была здесь и слышала, какие почести ей оказывают, — прошептала Кассандра, пока гремели приветствия в честь Донела.

— Не знаю, — отозвался Эллерт. — По-моему, она уж слишком гордится своей силой и положением.

Дом Микел взглянул на Эллерта и Кассандру:

— Я с радостью пригласил бы тебя остаться, кузен, и помочь мне привести мой Домен в порядок. Однако не сомневаюсь, что вскоре тебя призовут в Тендару. После смерти твоего брата ты остался главным наследником Домена Элхалинов.

Взгляд старого лорда стал осторожным. Алдаран понимал, что отныне имеет дело не просто с родичем благородной крови, но с будущим правителем, с которым ему в дальнейшем придется строить сложные дипломатические отношения, — с лордом Хастуром, который мог занять трон Тендары еще до середины лета.

— Надеюсь, мы навсегда сохраним дружеские отношения, родич.

— Я тоже надеюсь, что Алдаран и Тендара отныне будут связаны узами дружбы, — искренне ответил Эллерт. Но на сердце у него было тяжело. «Неужели я больше никогда не смогу познать радости обычной дружбы, простых человеческих отношений?» Эта мысль угнетала его.

— Нам потребуется не менее полугода на расчистку руин башни, — продолжал