Королева бриллиантов - [3]

   — Представления! Да эта четырнадцатилетняя невеста их сто раз меняла, как змея меняет при линьке шкуру. К тому же не пахнут не только деньги, но и бриллианты, — возразил Бассанж, отправляя в ноздрю щепотку табака. — Но если тебе так хочется, можно и забыть обо всём. Её величество непременно захочет взглянуть на ожерелье, и довольно скоро. Сейчас это самое главное. Дело это для нас — чрезвычайной важности, если учесть, какие огромные затраты нам с тобой пришлось понести. Времена сейчас такие, что вряд ли можно безнаказанно позволить себе подобную игрушку за сумасшедшую цену, и тебе нужно бы...

   — Игрушку? Да что ты мелешь! — оборвал его возмущённый Бёмер. Для него это ожерелье было

самым удивительным творением во всей вселенной. Сколько лет своей жизни он отдал ему! Сколько ему пришлось затратить на него труда, провести закулисных переговоров, к каким только интригам ни прибегать, чтобы достать бриллианты, и вот теперь, когда всё сделано, этот грубиян Бассанж осмеливается называть шедевр — игрушкой?

Приступ гнева душил его.

   — В конце концов, человек может жить, есть, спать и без бриллиантов, — продолжал каркать краснорожий коротышка. — Порой даже лучше, чем с ними. Ну, да ладно. Сегодня же добейся разрешения на аудиенцию у короля. При первом же случае. Так как он влюбился в неё лишь на восьмой год после заключённого брака, то теперь ей ни в чём не посмеет отказать, точно как Людовик XV своей потаскушке дю Барри. Так говорят. Ты у нас вращаешься в высшем обществе, тебе и карты в руки.

   — Должен тебе сказать, что его величество — примерный муж. Он сразу смекнёт, что такое чудное украшение должно непременно сверкать на шее королевы Франции. Ладно, постараюсь всё устроить. Кстати, что поделывает кардинал де Роган? Не приобрёл ли он чего для своих девчушек-фавориток во время моего пребывания в Медоне? Он тебе ничего об этом не говорил?

   — Пара серёжек с бриллиантами и бирюзой для крошки мадам Каснель, да ещё колечко под цвет. Больше, по-моему, ничего. Для человека его достатка — сущий пустяк! По-моему, в последнее время он что-то скряжничает.

   — Опала угнетает его преосвященство, в этом нет никаких сомнений. Впредь будет поосмотрительней. Его глупая шутка о матери королевы — верх дурного вкуса. Приличный, воспитанный мужчина не должен себе такое позволять. Достаточно нескольких необдуманных слов — и репутация при дворе загублена!

   — Однако он прав, — возразил Бассанж со своим обычным апломбом. — Он никогда не проявлял особого уважения к сильным мира сего. А императрица Мария-Терезия всегда была самой твердолобой, самой въедливой старой гарпией, которая когда-либо сиживала на троне. К тому же скрягой, которую только поискать. По-видимому, именно поэтому наша королева бросилась в другую крайность: стала такой безумной мотовкой, что уже чересчур даже для такой красавицы, как она.

Бёмера раздражали слова партнёра.

   — Ради бога, опомнись, будь поосторожнее! Для чего критиковать королевскую семью? Ты сам на примере кардинала мог убедиться, к чему приводит пренебрежительное отношение к тем, кто наверху. А ведь он — принц королевских кровей, богатый, красивый, человек весёлого нрава. Вот уже несколько лет его не принимают во дворце, пускают только на мессу в дворцовую церковь.

Брови Бёмера поползли вверх. Он вскинул руки к небу, словно оплакивая такую чувствительную для него потерю.

   — Я не кардинал, — возразил Бассанж, — и у меня с мадам Бассанж свой рай в нашем маленьком уютном поместье в Пуасси. Там у нас на столе всегда стоит большое блюдо с белым мясом под соусом, а рядом — большой бокал шамбертена. После доброй трапезы можно почитать хорошую книжку в уголке возле камина. Дворцы — не для меня. Они — для тебя, мой друг... Ладно, убирай эту безделушку и отправляйся за разрешением на аудиенцию.

С большой осторожностью сокровище заперли в ларце и отнесли в надёжное место. Прав Бассанж, когда говорит, что человек с бриллиантами плохо спит. Бёмера постоянно мучили кошмары. Вдруг залезут воры, случится пожар, произойдёт бог весть что ещё. Он ворочался в постели, и от мысли, что ему придётся передать свою драгоценность в Тюильри, у него на лбу выступал крупный пот. Конечно, нужно всё сделать самому, причём так, чтобы никто ничего не заметил и не заподозрил. А если начнётся уличная драка? Если его экипаж столкнётся с другим и он потеряет сознание? Его, бесчувственного, доставят домой, обыщут и найдут сокровище. Обязательно найдут. Да, несладко быть хранителем королевских драгоценностей. Он ненавидел свою профессию, но одновременно и любил её.

Бёмер взял себя в руки. Натянул шёлковые чулки, короткие панталоны, надел камзол, нахлобучил на голову треуголку. Теперь у него был безупречный внешний вид, какой и положен придворному ювелиру. Взяв трость с золотым набалдашником, он с величественным видом вышел на улицу, стараясь ничем не выдавать своего волнения, словно и не думал о том, что владеет самыми дорогими бриллиантами в мире. Но мысль о них угнетала его, тем более что Бассанж, как честный человек, сразу же с осуждением отнёсся к предпринятой им, Бёмером, опасной авантюре по поиску камней по всему миру.