Король забавляется - [4]

Трибуле

Какой это король, кто сжат со всех сторон,

Кто но решается фантазии дать волю?

Коссе

Срубить мне голову! Шутить я не позволю!

Трибуле

Нет проще ничего! И разве есть нужда

Такую голову носить сохранно?

Коссе

Да!

Тебя я накажу, дурак!

Трибуле

А мне не страшно!

Я окружен у вас толпой врагов всегдашней

И не боюсь врагов. Чем я рискую тут?

Одной башкой шута и отвечает шут.

Не страшно, сударь мой! Раздавите, как муху?

Вдавите в спину горб — и выдавится брюхо:

Я стану толще вас.

Коссе (хватается за рукоять шпаги)

Вот сволочь!

Король

Стойте, граф. — Шут, брось!

(Смеясь, уходит вместе с Трибуле)

Горд

Король ушел, обоих разыграв.

Пардальян

Смеяться пустякам — для короля бесславно.

Маро

Он забавляется, но это не забавно.

Придворные провожают уходящего Трибуле злобными взглядами.

Брион

Отмстим шуту!

Все

Идет!

Маро

Но он в стальной броне!

Как подойти к нему? Как ранить?

Пьен

Ясно мне — Он всем нам насолил и каждого обидел

И кару заслужил.

Все с любопытством окружают де Пьена.

Сегодня ночью выйдя,

Вооружитесь все — и к домику тому,

За тупиком Бюсси.

Ни звука никому!

Маро

Я понял.

Пьен

Решено?

Все

Все ясно!

Пьен

Тише! Вот он!

Входят Король, окруженный женщинами, и Трибуле.

Трибуле(в стороне, про себя)

С кем поиграть еще? Кто не совсем обглодан?

Лакей(входит, тихо Трибуле)

Старик, весь в трауре, явился к Королю,

Де Сен-Валье.

Трибуле(потирая руки)

Ого! Вот это я люблю!

Пустить его сюда!

Лакей уходит.

Начнется суматоха.

Отлично! Встретим мы де Ceн-Валье неплохо!

Шум и крики за входной дверью.

Голос(за сценой)

Пустите к королю!

Король(прерывая беседу)

Нет!.. Кто там? Не сейчас!

Тот же голос

Пустите к королю!

Король(быстро)

Нет, нет!

Старик в траурном одеянии расталкивает толпу и прямо подходит к королю, пристально на него глядя. Все придворные удивленно отступают.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Те же и Сен-Валье; он в глубоком трауре, у него седые волосы и борода.

Сен-Валье(Королю)

Мне надо вас!

Король

Де Сен-Валье!

Де Сен-Валье(неподвижно, на пороге)

Да, я. Так звался я когда-то.

Король в гневе делает шаг к нему. Трибуле его удерживает.

Трибуле

Я потолкую с ним, король, запанибрата!

(Обращается к де Сен-Валье с актерской напыщенностью)

Вы в некий заговор вступили против нас.

Король наш милосерд, и мы простили вас.

Какого дьявола приспичило вам все же

На зятя своего иметь внучат похожих?

Ваш зять чудовищен, дурен собой и нищ,

И нос его в прыщах, и сам он — скверный прыщ:

Тщедушен, одноглаз и толст, как тот придворный.

(Показывает на де Коссе, который вздрагивает от гнева)

Или, верней, горбат, как ваш слуга покорный.

Дочь ваша рядом с ним? Раздастся общий смех!

Ведь если б не король, он бы испортил всех

Внучат! Он наплодит кривых и рыжих деток,

Как ни смотри на них, смешных и так и этак,

Пузатых, как вон тот,

(снова показывает на де Коссе и кланяется ему, вызывая его негодование)

иль горбунов, как я.

Нет! Будет королем вся спасена семья!

И вырастет у вас лихое поколенье

Трепать вам бороду и прыгать на колени.

Придворные возгласами и смехом выражают Трибуле свое одобрение.

Сен-Валье(не глядя на Трибуле)

Среди других обид еще одна!

Король,

Должны вы выслушать, в чем скорбь моя и боль.

По Гревской площади я шел босой недавно,

И если пощажен, то пощажен бесславно.

Я вас благословил, но пребывал во сне:

Я не предчувствовал, что предстояло мне.

Под видом милости был срам мне уготован.

Вы не уважили ни рода столь седого,

Ни крови Пуатье, дворянской сотни лет.

А с Гревской я шел и дал обет

Пожертвовать собой для вашей славы честной.

Так бога я молил, незрячий, бессловесный.

И вот вы, Валуа, в тот день иль в ту же ночь

Склонили без стыда мою родную дочь,

Себя ни жалостью, ни грустью не тревожа,

В объятья подлые, на гибельное ложе.

Так обесчещена и растлена во тьме

Графиня де Брезе, Диана Пуатье.

В тот миг, когда я ждал судьбы моей и казни,

Дитя, ты мчалась в Лувр, чтоб слушать о соблазне.

И твой король забыл свой рыцарственный долг.

Зов правды для него давно уже умолк:

Он тешил только блажь свою недорогую.

Ужель я жизнь свою купил, стыдом твоим торгуя?

На Гревской площади рукою палача

Построенный помост ведь мог и невзначай

Стать плахой для отца; но в сумраке вечернем

Увы! — взамен того он ложем стал дочерним.

Бог отомщающий, сказал ли слово ты,

Увидев эшафот средь этой суеты,

Средь этой роскоши, рожденной вашей властью,

Кичливой в милостях, но скрытной в любострастье?

Поступок ваш дурен, непоправим позор!

Пускай бы залили моею кровью двор!

Пускай бы, наконец, не по заслугам старым,

Отец наказан был бесчестящим ударом.

Но взяли вы дитя в обмен на старика,

И женщину в слезах, чей ужас и тоска

На все податливы, вы оскорбили подло!

Вы это сделали. За это счет я подал.

Границы прав своих перешагнули вы.

Дочь для меня, король, дороже головы.

О да! Я был прощен! Такая вещь сегодня

Зовется милостью. Зачем я бурю поднял?

Вы б лучше сделали, мою не тронув дочь,

Придя ко мне в тюрьму, хотя бы в ту же ночь.

Я закричал бы вам: «Не нужно мне пощады!

Но пожалейте вы мою семью и чадо!

Могила — не позор. И я готов к концу.

Снесите голову — не бейте по лицу!

Мой господин король, — так я вас звать обязан,

Поверьте: дворянин-христианин наказан

И обезглавлен злей, когда теряет честь.

Король, ответьте мне, ведь в этом правда есть?»