Король Шломо - [18]

В Ерушалаим была доставлена чёрная, забрызганная кровью голова ивримского правителя Бацры.

Король Шломо вызвал командующего Бнаю бен-Иояду и велел навести порядок в Эдоме.

– Готовь армию и, как только дороги подсохнут, выступай.

Король Шломо отпустил командующего, но что-то подсказывало ему, что эдомцев не удастся усмирить никогда.

Пророк Натан – воспитатель наследника Рехавама – передал королю Шломо, что хочет поговорить с ним. Король ответил, что из уважения к пророку сам придёт к нему в селение Манахат. На следующий день Шломо отменил приём просителей, спустился с Ивусейского холма и, велев охране ждать его в Долинных воротах, пошёл через поле к видневшемуся издалека пруду.

– Мне сказали, что ты записываешь притчи. Эго правда? – спросил пророк после того, как они уселись рядом. Шломо кивнул.

– Их будут читать народу, – продолжал пророк Натан, – поэтому я прошу тебя включить в свиток советы родителям от наших праотцев. Вот послушай. «Не оставляй юношу без наказания. Если накажешь его розгою, он не умрёт, а ты спасёшь его душу от преисподней». И еще: «Нельзя укрепить в добре человека, если у него нет страха Божия».

Он продолжал перечислять советы, но король Шломо уже не слушал его и думал, для чего пророк Натан ему это читает.

– Ты давно не говорил со мной о мальчике, – напомнил король Шломо.

Пророк Натан задумался, потом спросил:

– Ты разрешаешь мне сказать тебе всю правду о Рехаваме?

– Говори.

– Я скажу не королю, а отцу. Можно?

Шломо кивнул.

– У мальчика твой ум, он поразительно много знает для своих десяти лет.

– Знания дал ему ты.

– Я. Но Господь, дав Рехаваму твой ум, не дал ему твоего сердца.

– Что это значит?

– Он злой.

– Злой? – поднял брови Шломо.

– Да. Вспомни, он единственный побежал смотреть, как убивают Иоава бен-Црую. Рехавам был ещё вот такой от земли, с круглыми красными щёчками, но не пропускал ни одной казни. Взрослые не хотели идти смотреть на смерть Иоава, а этот малыш уговорил командующего Бнаю бен-Иояду взять его с собой.

– Продолжай, Натан.

– Если тебя Господь наделил умением всех выслушивать, но поступать по своему разумению, то Рехавам во всём следует своим друзьям, а среди них нет ни одного даже просто спокойного мальчика, все норовят кого-то побить, обидеть, довести до слёз. Мне кажется, он тянется к самым жестоким детям и быстро начинает им подражать, даже говорит их словами.

– Что же ты мне посоветуешь?

– Во-первых, почаще бери его с собой в суд; во-вторых, пусть послушает, когда тебе докладывают о государственных делах. Пусть походит с тобой даже в Школу Мудрости. Это не беда, если он пока не всё поймёт, очень важно, чтобы мальчик побольше бывал с отцом.

– Я пробовал. Ему сразу становится скучно. А ещё что?

– Не допусти, чтобы, пока ты жив, Рехавам получил власть в Эрец-Исраэль.

Шломо вспыхнул, открыл рот, и пророку Натану показалось, что король сейчас закричит на него. Но вместо этого, тот затих, глядя в пол.

– Плохо.

– Плохо, – подтвердил пророк Натан и вздохнул.

– Если хочешь моего совета – возьми себе новых жён, и пусть они родят тебе много детей, чтобы у Рехавама были братья и ещё сёстры. Я знаю, как ты любишь свою Нааму, но в народе всё равно говорят, что у тебя тысяча жён.

– Сколько?.

– Тысяча, – ответил пророк Натан, и оба засмеялись.

Король Шломо поднялся и сразу увидел в проёме стены небо, облако и, будто примёрзшую к нему, белую звезду. Как быстро пролетел день!

– Не провожай меня, – сказал он, наклонился и поцеловал сидящего на земле Натана.

Глава 10

На Масличной горе напротив Ерушалаима ещё никогда не собиралось столько священнослужителей сразу. Они толпились по всему склону горы и даже на мосту через ручей Кидрон. Из расставленных повсюду шалашей и палаток доносились голоса готовящихся к проверке на знание Закона молодых священнослужителей и их наставников. От подножья горы поднимались звуки труб и шофаров[16], свирелей и киноров[17]: на рассвете там начались состязания музыкантов. В роще старых олив собрались певцы. Аккомпанируя себе на лютнях, они пели хвалу Господу:

– Возвестите среди народов деяния Его!

Пойте Ему, славьте Его!

Говорите о чудесах Его!

Гордитесь именем святым Его!

Да возвеселятся сердца ищущих Господа!

В эти дни Ерушалаим готовился к празднику освящения Храма, подходил к концу отбор будущих священнослужителей, начатый ещё при короле Давиде. Посреди северного склона Масличной горы была врыта в землю бронзовая чаша с водой из источника Гихон, такая огромная, что больше неё было только Медное море во дворе Храма. На утренней заре первосвященник Цадок высыпал в чашу щепотку пепла рыжей тёлки, у которой шерсть была с красным отливом, за что её назвали Красной коровой.

Красную корову выбирали долго и тщательно, чтобы не пропустить у неё какого-нибудь изъяна. Для убоя требовался каменный нож без единой зазубрины. Туша сжигалась целиком на специально приготовленном костре, в который бросали кедровую ветку, траву эзов и красную шерстяную нить. Затем пепел костра собирали в золотой короб. Нескольких крупиц этого пепла, брошенных в воду источника или реки, было достаточно, чтобы придать воде очистительную силу.