Король Севера. Измена - [118]

–Спасибо, милорд! – Рейна горько рассмеялась, и Фадрик мысленно схватился за голову. Какой он дурак, неужели нельзя было сказать как-то помягче! – Мне очень приятно это слышать!

–Рейна! Что вы! – почти закричал он. – О вас я мог только мечтать. Но посмотрите на меня! Я калека! Урод! Если бы вас не вынудили выйти за меня, я бы на всю жизнь остался холостяком…

–Но нас поженили, – жестко сказала Рейна. – Мне отвратительно, Фадрик, что с нами сделали, но я не собираюсь сидеть и ныть. Я вижу, что вы благородный человек, другой бы не поступил со мной столь великодушно, а давно бы исполнил супружеский долг и спал, оглашая храпом пол-дворца. Я давно перестала судить о людях по внешности. А еще, – голос ее дрогнул, – я твердо намерена стать счастливой. Так что вы простите, милорд, но ваше щедрое предложение отклоняется.

С этими словами Рейна медленно принялась распускать шнуровку на груди. Беззвучно шевеля пересохшими губами, Фадрик неотрывно следил за движениями ее рук. Когда к стройным ногам тяжелым каскадом упало верхнее платье, он тихо охнул, но она не остановилась. Спокойными уверенными движениями Рейна расшнуровала нижнее платье и, передернув плечами, как породистая норовистая кобыла, скинула его на пол, оставшись в чем мать родила. Несколько долгих мгновений Фадрик рассматривал жену, охватывая взором ее миниатюрную фигурку, каждый изгиб тела… она казалась совершенством. Неужели ему, наконец, повезло? Неужели судьба так жестоко поступила с ним только для того, чтобы потом подарить Рейну? Фадрик страшился разочарования, но все же протянул руки к жене, и чуть не закричал от радости, когда она шагнула к нему в объятия.

Рейна помогла ему раздеться, а Фадрик мучительно краснел. В голове бились непрошенные мысли: «Она будет сравнивать тебя с ним! И ты проиграешь! Когда она увидит, какой ты жалкий и неуклюжий, она будет смеяться или убежит прочь!». Но мысли остались мыслями…

Когда отец сказал, что придется взять в жены «Холдстейнскую шлюху», Фадрику стало противно. Было ощущение, что ему, как самому никчемному сыну, подсунули отбросы. Этой женщиной уже пользовались, она никому не нужна, так что можешь взять себе… Теперь ему было стыдно. Любой может ошибиться, и женщины тоже. Рейна не была развратна, нет, он видел ее смущение, которого не должны быть у испорченной женщины. С другой стороны, с ней не нужно было быть слишком осторожным, и это было хорошо, потому что Фадрик боялся своей неуклюжести. Рейна была ласкова, податлива и, даже если ей было неприятно, она не показывала вида, тепло улыбнувшись мужу, когда он, наконец, откинулся на подушки.

Фадрик погладил жену по голове и уснул, завершив самый счастливый день в своей жизни. А Рейна встала, потушила свечи, и долго лежала в темноте, глядя в потолок.

Моэраль

Случается, что долгожданная победа приносит нежданную горечь. Кладешь на весы жизни результат и затраченные средства, и получается, что хоть первое перевешивает второе, цена успеха неожиданно высока.

Об этом Моэраль задумывался не в первый раз.

Взятие Каллье стало незримым рубежом, через который следовало переступить, чтобы люди поняли – идти за новым королем можно и нужно. Многочисленные выжившие радовались и славили Моэраля, а погибшие… их уже не спросишь.

Холдстейн помнил, как разбирались завалы мертвых тел у стен павшего замка, помнил, как трупы вытащили во внутренний двор и разложили на земле. Помнил, как подошел растерянный Эмунд Сольер.

–Ваше величество…

Потом Моэраль, не веря глазам, долго вглядывался в знакомые черты, стараясь убедить себя, поверить, что это ошибка, что страшного не случилось… Но нет. Из-под обломков надвратной башни извлекли тела северян. Среди них оказались Ластар Артейн и оба его сына: Райолк и Криспин. Последнего удалось опознать лишь по покореженным доспехам.

Сначала Холдстейн не испытал ничего кроме злости. Три благородных лорда заплатили жизнями за гибель одного. Потом стали приходить рациональные мысли, впрочем, не принесшие ни малейшего облегчения. Погиб не просто лорд, а глава рода, и оба наследника ушли за ним. Кресло лорда-наместника Клыка осталось пустым.

А значит, на землях Артейна воцарится безвластие. Оставшиеся без крепкой руки лорды-вассалы начнут грызню, вчерашние крестьяне, согнанные в ополчение, разбредутся кто куда, армия истает, как снеговик на весеннем солнце!

Моэраль содрогнулся. Но, как ни крути, у Ластара нет и не было других наследников, кроме… Рейны!

–Эмунд… собери людей Артейна во внешнем дворе. Всех, – приказал Моэраль и мысленно добавил: «Пока не поздно».

Речь далась тяжело, все-таки это был первый раз, когда молодой король впервые открыто говорил с армией. Но он справился, как пока что справлялся со всем, что на него навалилось.

–Люди Артейна! Северяне! – начал он, а дальше речь полилась сама собой. – Сегодня день нашей первой победы над вероломным врагом, и сегодня мы считаем первые жертвы. Высока наша цель, и высока цена, которую предстоит заплатить за ее достижение. И за достигнутое!

Там, во внутреннем дворе проклятого замка, стены которого вы щедро полили кровью, лежат те, кого мы потеряли в этой войне. Каждый человек дорог мне, при мысли о гибели каждого мое сердце рвется на части, а разум взывает об отмщении! Но есть потеря настолько великая, что словами не передать горе, обуявшее меня.