Король сделки - [8]

— Да, — тихо произнес Текила.

— Пять раз?

— Кажется, шесть.

«Суду и пяти хватит. В два счета закончу дело», — подумал Клей. Это будет быстрая сделка: признание вины в обмен на более мягкий приговор — пожизненное заключение.

— Это связано с наркотиками? — спросил он.

— Нет.

— Ты его ограбил?

— Нет.

— Ну же, Текила, помоги мне. Была ведь у тебя какая-то причина?

— Я его знал.

— И все? Ты знал его? И в этом причина?

Текила кивнул, но ничего не добавил.

— Может, девушка? Ты его застукал со своей девушкой? У тебя есть девушка?

Парень покачал головой — нет.

— Это имеет какое-нибудь отношение к сексу?

Нет.

— Да говори же, Текила, я ведь твой адвокат. Я единственный на земле человек, который старается тебе помочь. Дай мне хоть что-нибудь, за что можно зацепиться.

— Я покупал наркотики у Пампкина.

— Слава Богу, заговорил. Когда это было?

— Года два назад.

— Хорошо. Он тебе задолжал деньги или товар? Или ты ему?

— Нет.

Клей сделал глубокий вдох и впервые обратил внимание на руки Текилы. Они были сплошь покрыты небольшими порезами и так распухли, что костяшек не было видно.

— Любишь подраться?

Не то кивок, не то покачивание головой.

— Уже нет.

— А раньше любил?

— Когда был маленьким. Как-то я побил Пампкина.

Наконец-то. Клей снова глубоко вздохнул и взялся за ручку.

— Спасибо за помощь, сэр. Когда именно ты подрался с Пампкином?

— Давно.

— Сколько тебе было лет?

Текила слегка пожал плечами, как делают в ответ на дурацкий вопрос. Клей по опыту знал, что у его клиентов отсутствует чувство времени. Они могут помнить, что их ограбили вчера или арестовали месяц назад, но все, что простиралось за пределы тридцати суток, сливалось воедино. Уличная жизнь — борьба за то, чтобы выжить сегодня. Нет ни времени для воспоминаний, ни событий, достойных памяти. И будущего нет, чтобы соотносить его с прошлым.

— Мы были мальчишками, — ответил Текила все так же кратко, вероятно, эту привычку он приобрел после того, как ему сломали челюсть, а может, и раньше.

— Все же сколько тебе тогда было?

— Может, двенадцать.

— Это случилось в школе?

— На баскетбольной площадке.

— И сильно вы поцапались? Синяки, поломанные кости… Да?

— Нет. Старшие разняли.

Клей на несколько секунд положил трубку и подвел итог: что у него есть для защиты? «Уважаемые присяжные, дамы и господа, мой клиент в упор выстрелил в мистера Памфри (который не был вооружен) пять или шесть раз из украденного пистолета по двум причинам: во-первых, потому что знал его и, во-вторых, потому что лет восемь назад они подрались на баскетбольной площадке. На первый взгляд звучит недостаточно убедительно, дамы и господа, но те, кто знает, что такое Вашингтон, округ Колумбия, поймут: эти две причины ничуть не менее весомы, чем любые другие».

Картер спросил в трубку:

— Ты часто встречался с Пампкином?

— Нет.

— Когда видел его в последний раз, перед тем как застрелить?

Опять неопределенное пожатие плечами. Та же проблема со временем.

— Ты виделся с ним раз в неделю?

— Нет.

— Раз в месяц?

— Нет.

— Дважды в год?

— Может быть.

— Когда вы встретились два дня назад, вы поссорились? Помогай, Текила, не заставляй меня клещами тянуть подробности.

— Мы не ссорились.

— Зачем ты пошел за ним в аллею?

Текила положил трубку и несколько раз медленно покрутил головой, видимо, чтобы размять мышцы шеи. Похоже, у него болело все тело. Наручники впивались в запястья. Потом он снова взял трубку:

— Я скажу вам правду. У меня был пистолет, и мне хотелось в кого-нибудь выстрелить — все равно в кого. Я вышел из лагеря и побрел, без всякой цели, просто искал, в кого выстрелить. Я почти уже прицелился в корейца, который стоял на пороге своего магазина, но вокруг было слишком много народа. И тогда я увидел Пампкина. Я его знал. Мы немного поболтали. Я ему сказал, что, если он хочет, у меня есть немного коки. Пошли в аллею, и там я его застрелил. Почему — не знаю. Просто хотелось кого-нибудь убить.

Когда стало ясно, что рассказ окончен, Клей спросил:

— Что такое «лагерь»?

— Да центр этот, где я жил.

— Сколько ты там пробыл?

Новая пауза, но ответ поразил Клея точностью.

— Сто пятнадцать дней.

— Так ты ничего не употреблял сто пятнадцать дней?

— Ага.

— И тогда, когда стрелял в Пампкина, был чист?

— Ага. И сейчас. Уже сто шестнадцать дней.

— Ты раньше стрелял в кого-нибудь?

— Нет.

— А где взял пистолет?

— Стащил в доме двоюродного брата.

— Лагерь охраняется?

— Да.

— Значит, ты сбежал?

— Мне дали два часа. После ста дней можно выходить на два часа, потом надо возвращаться.

— Значит, ты вышел из лагеря, пошел к двоюродному брату, стащил пистолет, отправился шататься по улицам в поисках кого-нибудь, кого можно убить, и наткнулся на Пампкина?

Текила кивнул:

— Да, так и было. Не спрашивайте почему. Я не знаю.

Клею показалось, что в уголках багрового глаза Текилы скопилась влага — чувство вины, угрызения совести? — но Клей не был уверен. Он достал из портфеля бумаги и просунул их в щель под перегородкой.

— Подпиши там, где отмечено красными галками. Дня через два я приду снова.

Текила не обратил на бумаги никакого внимания.

— Что со мной будет? — спросил он.

— Поговорим об этом позже.

— Когда меня выпустят?

— Наверное, не скоро.