Король психов - [16]

Евграфу того и надо. Дальше, потешаясь про себя над доверчивыми односельчанами, развил отчаянную суету, – должна была означать ожидание «секретного приказа» от нынешних владельцев совхозной собственности.

Якобы теперешние хозяева продавать землю и постройки не хотят. Их вынуждают. Единственный способ противостоять этому: сжечь коровник и остальные постройки. «Тогда покупатели могут передумать!» – этот аргумент Евграфа был достаточно шатким. По его легенде новым покупателям требовалось завладеть прежде всего совхозной землей… Но с другой стороны… «Может, они не хотят тратится на возведение новых построек и им важно, чтобы можно было воспользоваться этими» – морочил мужичкам голову Тюрморезов-младший.

В вечер поджога Евграф по очереди наведался к своим мужичкам, по обыкновению пьянствовавшим там же, где и работали – в покосившихся совхозных строениях. Передал им «секретную просьбу» нынешних владельцев: совершить поджог. Те, ни на мгновение не усомнившись, принялся выполнять «распоряжение руководства».

В коровнике же единственный находившийся там мужичок отнесся к словам Евграфа с прохладцей. Так показалось самому Тюрморезову. Хотя на самом деле его собеседник изрядно разволновался.

Тюрморезов ушел, добыл керосин, вернулся, вылил бидон, зажег спичку… Евграф, – в этом поп Иван был уверен, – предполагал, что мужичок уже поплелся из коровника домой, в свою избушку.

Благо никаких коров в этой, больше напоминавшей огромный сарай, постройке давно не было. Других людей – тоже.

Священник потом стал думать, что Евграфу таким образом хотелось продемонстрировать всему миру свою власть над ним. Показать, что окружающие люди не могут быть свободны от него, Евграфа.

Но и Евграф не мог быть свободен от ответных действий общества.

К вопросу о прошлом Евграфа Тюрморезова

Поздний вечер. Маленькая железнодорожная станция, на которой поезда не останавливаются. За исключением одного – он делает остановку всего на пять минут. Тогда с перрона в раскрытые двери какого-нибудь вагона торопливо поднимаются один или два пассажира. Редко бывает больше. Проводница проверяет билеты, двери захлопываются. Локомотив трогает длинный состав с места. Прочь от старинного вокзала, крашеного светло-зеленой краской, – симпатичного зданьица, выстроенного еще в начале прошлого века. Кажется, с тех пор ни разу не ремонтировавшегося. Листы железа, которым покрыта его крыша, в нескольких местах отогнуты вверх. Потрепал недавно пронесшийся по этим местам ураган. И оттого вокзальный домик выглядит словно взлохмаченным.

В те часы, когда единственный останавливающийся здесь поезд не ожидается, – а это двадцать три часа в сутки, – ни в домике, ни рядом с ним нет ни человека. Окна в помещениях, где сидят железнодорожные служащие, плотно зашторены. Полукруглая «бойница» кассы всегда прикрыта деревянной дверкой. Желающим приобрести билет нужно долго стучаться, прежде чем кассир нехотя приоткроет ее.

В этот час даже долгий стук не имел никакого смысла. Касса уже не работала, поезд давно проехал. Поэтому когда стук, громкий и настойчивый, все же раздался, железнодорожный служащий, – пожилой человек, – вздрогнул, насторожился и не побежал сразу открывать…

Но тот, кто стоял снаружи, не переставал долбить в тонкую фанерную ставенку. Служащий железной дороги пошел отворить ее.

Стучавший был в коротком черном плащике. За его спиной стояло несколько полицейских. Человек в плащике смотрел на железнодорожного служащего, выглядывавшего в оконце, очень внимательно. Полицейские блуждали взглядами по убогим интерьерам маленького зала ожидания.

– Нас интересует, кто в последние дни покупал у вас билет?.. – проговорил человек в плащике, раскрывая перед окошком удостоверение. – Парнишка… Он был одет в длинное черное пальто, либо просто в пиджак. С большим чемоданом в руке. Евграф Тюрморезов…

– А-а… – понимающе протянул железнодорожный служащий. Конечно, он запомнил этого парня. Вел тот себя необычно. А под конец сказал такую вещь, что пожилой железнодорожник просто оторопел…

Глава шестая В компании «Фредди Крюгера»

Прошлое Евграфа Тюрморезова.

– Но мы не можем селить в общежитие кого попало… – сердито произнес голос в трубке.

На пятидесятилетнюю комендантшу общежития, опытную тетку, чего только ни повидавшую на своем веку, слова начальства не произвели никакого впечатления. Настаивала на своем:

– Он сын министра образования.

– Министра образования?.. – начальник комендантши, – он давно уже был дома, – немного смутился. – Почему сразу не сказали?

– Вы, наверное, прослушали… Я вам говорю: очень серьезный паренек. По нему видно. Возражает так уверенно…

– Он что, еще пререкается с вами? Вот наглец… Молодой хам! – человек на другом конце телефонной линии не первый год знал комендантшу. Женщина она была крайне строгая. И «отшить» могла кого угодно. Человек, тем более молодой, решившийся с ней спорить, должен быть весьма твердого характера.

– Нет, он не хамит. Ведет себя очень спокойно. Но я вам говорю – паренек явно не простой.

Комендантша посмотрела на парня сквозь широкое стекло, отделявшее комнатку, в которой она сидела, от тесного холла общежития. Парень нетерпеливо прохаживался вдоль ряда старых кресел, привезенных два месяца назад из институтского актового зала.