Король-предатель. Скандальное изгнание герцога и герцогини Виндзорских - [85]

Все это было частью согласованной стратегии по связям с общественностью, но делалось неохотно. По словам писателя Грега Кинга, «королева, однако, изначально вообще не собиралась навещать своего больного дядю; только после вмешательства ее личного секретаря сэра Майкла Адина, вдовы Уолтера Монктона Александры и нескольких других Елизавета II согласилась на визиты»[767].

Через десять дней после своего первого визита королева пила чай с герцогом в его гостиничном номере в Кларидже и согласилась на его просьбу похоронить супругов во Фрогморе. Именно во время его визита в Лондон Мэри, сестра герцога, внезапно умерла от коронарного тромбоза во время прогулки со своей семьей по йоркширскому поместью. Ее поминальная служба в начале апреля стала первым публичным выступлением Виндзоров вместе. Они вернулись в Париж королевским рейсом. В следующем месяце принцесса Александра, проводившая отпуск со своим мужем в Париже, заехала повидаться с дядей и его женой.

Но каждый раз, когда королевская семья пыталась восстановить отношения, Виндзоры ставили под угрозу сближение. В мае 1965 года в Нью-Йорке состоялась премьера документального фильма, основанного на истории короля, странная смесь старой кинохроники и интервью, перемежающаяся кадрами, на которых герцог декламирует отрывки и нервно сидит в саду с герцогиней. Он был снят Джеком Ле Вьеном, который ранее выпустил телебиографию Черчилля «Доблестные годы», и рассказан Орсоном Уэллсом. По подсчетам, фильм принес герцогу почти 400 000 долларов[768]. Для документального кино герцог зачитал речь об отречении.

Прием после этого состоялся не в мэрии, а в универмаге. Герцога все чаще использовали для усиления социальных и финансовых амбиций его жены. «На коктейльной вечеринке среди прилавков с сумочками, шарфами и солнцезащитными очками на первом этаже Эдуард стоял в очереди на прием, в то время как сотни состоятельных людей толкали друг друга локтями возле стоек с новыми зонтиками, пытаясь поприветствовать его, – писала «Нью-Йорк Таймс». – В конце концов, ему выпало стоять в стороне, пока герцогиня давала интервью газетам, описывала свою одежду и разыгрывала лотерейные номера на мужскую обувь и комплекты простыней»[769].

Затем, в 1966 году, к тридцатой годовщине отречения, герцог написал серию газетных статей, в которых рассказывал о своей истории с 1936 года и откровенно говорил о горьких отношениях со своей семьей. Они были опубликованы в «Нью-Йорк Дейли ньюс» и разошлись по всему миру. Он также использовал эти материалы, чтобы отрицать «любые мои контакты с немецкими или испанскими агентами в Лиссабоне»[770]. Эти истории не помогли улучшению его отношений с королевской семьей.

В июне 1967 года супругов пригласили присутствовать на церемонии открытия мемориальной доски возле Мальборо-Хаус в память о королеве Марии. Королева-мать была «непреклонна в том, что, если Уоллис будет приглашена, она не будет присутствовать»[771]. Герцог сказал, что не появится, если Уоллис не будет приглашена. В конце концов королева-мать смягчилась, и впервые с 1936 года две женщины встретились.

Виндзоры прибыли в Саутгемптон – теперь не на «Куин Мэри», поскольку им была предоставлена каюта на другом корабле по сниженной цене в обмен на посещение некоторых мероприятий, позирование судовому фотографу и проведение короткой пресс-конференции[772]. Они провели ночь у Дикки Маунтбеттена в его доме в Хэмпшире, а затем поселились в отеле «Клэридж» – приглашения остановиться у кого-либо из членов семьи не поступало.

Толпа из 5000 человек собралась, чтобы засвидетельствовать историческую встречу. Прибытие Виндзоров было встречено радостными возгласами, и королева-мать поцеловала герцога в щеку. Хотя герцогиня отказалась сделать реверанс своей невестке, они пожали друг другу руки и коротко поговорили после церемонии, которая длилась 15 минут. После этого принцесса Марина устроила для них небольшой обед в Кенсингтонском дворце, в то время как королева, принц Филипп, королева-мать и герцогиня Глостерская отправились смотреть Дерби в Эпсоме. В Циркуляре суда на следующий день упоминались все члены королевской семьи, кроме Виндзоров.

Хотя герцога пригласили на церемонию инаугурации принца Чарльза в замке Карнарфон в июле 1969 года, он предпочел не ехать, поскольку Уоллис не приглашали. Также, несмотря на приглашение, герцог не присутствовал на освящении Мемориальной доски короля Георга VI в часовне Святого Георгия несколькими месяцами ранее.

В январе 1970 года Виндзоры дали интервью для Би-би-си, эпизод посмотрели 11 миллионов человек. Интервью, проведенное Кеннетом Харрисом, состояло из двух частей. На первых кадрах с парой доминировала Уоллис, герцог в просторном сером костюме нервно переминался с ноги на ногу, отводя глаза от камеры и постоянно глядя на Уоллис в поисках уверенности. На вопрос, сожалеет ли она о чем-нибудь, Уоллис ответила: «О, о некоторых вещах, да, я хотела бы, чтобы все было по-другому. Я имею в виду, я очень счастлива… У нас были трудные времена, но у кого их не было? Некоторым из нас просто нужно научиться жить с этим»