Король пепла - [4]

— Я здесь, — прошептала она, словно угадав направление его мыслей.

Она понимала недоверие своего сына. Она оставляла ему время, чтобы свыкнуться с ее присутствием, давая ему право разглядеть возможный обман, с тем чтобы он мог доверять ей, не будучи к этому принужденным.

— Где мы? — просто спросил он.

— В тебе.

Он покачал головой.

— Но молния? Куда она меня ведет?

— Сюда. Пока что на эту поляну.

Януэль нахмурился. Приподнявшись на одном локте, он настойчиво повторил:

— Куда мы направляемся, мать? Я должен добраться до Каладрии. Ты должна мне помочь. Зименц держит меня пленником.

— Я знаю.

Она вздохнула, и воды ее глаз завертелись в водовороте. Она сняла руку с его лба и добавила:

— Я должна поговорить с тобой.

Януэль выпрямился и прижал колени к груди. Он прислонился к стволу и пристально посмотрел на мать.

— Ты не воспоминание. Мне кажется, что я тебя на самом деле вижу… что ты здесь, со мной, что ты знаешь, что произошло. Как будто ты была жива.

— Я живу в тебе с самого начала.

— Нет, в тот вечер, когда пришли харонцы, они убили тебя. Ты отдала за меня свою жизнь.

— Я не могу умереть, я — Волна.

— Но тогда почему ты не такая, как Фарель? Почему твое тело не прозрачно, как его?

— Мы находимся в твоем сознании, Януэль. Здесь я принимаю тот облик, который мне подходит.

— Я так не думаю. Ты не могла бы показать мне свои глаза. Какой смысл обманывать меня в остальном?

Она отвернулась и поправила складку на своем платье.

— Я Мать Волн, этого достаточно.

Януэль понял, что настаивать бесполезно. По крайней мере сейчас.

— Тогда объясни мне. Почему ты рядом со мной? Почему Зименц не осмеливается показаться? Это он руководит тобой? Может, он говорит твоими устами…

— Нет. Ни он, ни кто-либо другой. Лишь я.

— Во имя чего я должен тебе верить?

— Не важно, веришь ли ты мне. Это ничего не меняет.

— Тогда почему ты появилась именно сейчас?

— Ты рассержен?

— Да, — сказал он, обняв руками колени. — Да, я думаю, что рассержен. Ты утверждаешь, что живешь во мне. Почему ты ждала так долго, прежде чем заговорить со мной?

Она лишь неясно улыбнулась и указала на дубовую рощу.

— Тебе знакомо это место?

— Нет, — ответил он более сухо, чем хотел.

— Я люблю иногда возвращаться сюда. Здесь все так спокойно.

— Однако там собирается гроза.

Она отвергла его возражение жестом руки.

— Это потому, что мы путешествуем в молнии. В это самое мгновение. Твое сознание не может от этого отвлечься.

— Ты избегаешь говорить прямо. Ответь мне, почему ты вернулась только сейчас?

— Ты изменился, твои слова резки. Ты слишком долго жил среди мужчин.

— Перестань. Не упрекай меня в том, что я вырос.

— Я ни в чем тебя не упрекаю. Ты сыграл ту роль, что я тебе предназначила.

— Сыграл? — воскликнул фениксиец.

Она проигнорировала его протест и огляделась вокруг.

— Знаешь, я здесь родилась. Под покровом этого леса, к северу от Берега Пегасов. Мне хотелось показать его тебе, разделить его с тобой.

Януэль окинул поляну неприязненным взглядом.

— Волны стеклись сюда, — продолжала она, — проникли на эту поляну, образовали круг и создали меня, чтобы слиться во мне воедино.

— Я знаю.

Тень недовольства скользнула по лицу его матери.

— Нет, — сказала она с улыбкой, — ты ничего не знаешь. Ты видел лишь поверхность вещей. Как и у моря, у Волн есть бездны. И я хочу рассказать тебе о своей, — на одном дыхании произнесла она.

Гроза приближалась. Вспышка, более яркая, чем все предыдущие, залила поляну белым тревожным светом.

— Мы приближаемся, — сказала она, подняв глаза к небу.

— Не скажешь ли, к чему?

Ее зрачки сузились, и оживлявшее их течение ускорилось.

— Имей терпение, я…

— Да перестань же, черт возьми! — вскричал он.

Движимый гневом, он встал; его щеки пылали.

— Я твой сын, — провозгласил он, указывая пальцем на грудь. — Януэль, сын Волны. Я люблю тебя, я тысячи раз мечтал об этом мгновении и…

— Сядь, — сказала она твердым голосом. — Ты разочарован, это можно понять, но ты должен научиться слушать.

— Я только этим и занимался в течение многих лет, — возразил он, все еще стоя. — Я слушал наставников, с которыми ты спала в твоем фургончике, слушал мэтров фениксийцев, слушал Феникса…

Лицо его матери исказилось:

— С которыми я спала? — резко бросила она. — Никогда больше не произноси это слово, когда говоришь обо мне. Даже не пытайся узнать, что я испытала. И тем более не пытайся понять, как я страдала при каждом объятии. Может быть, ты думаешь, что если я Волна, то я ничего не чувствовала, когда эти свиньи проникали в меня и забавлялись с моим телом? Ты полагаешь, что я отдавалась с удовольствием, так?

В ее глазах Волна ревела шумными потоками. Она схватила его за руку и заставила его сесть.

— Мое тело соглашалось, но моя душа выла. Я отдала себя миссии, которая завладела мной, но я существую, Януэль, понимаешь ли ты это? Я существую по ту сторону создавших меня Волн. Здесь нет места сказкам или волшебству, которое смогло бы стереть воспоминание об этих телах, наваливавшихся на мое. Я не забыла ни единого лица, ни единого запаха, не забыла смеха, раздававшегося вокруг костра, когда они рассказывали о своих подвигах и о моем (мнимом) аппетите. Лишь некоторые из них не позволили мне отступиться, было несколько встреч, спасших мою душу и убедивших меня в том, что подобному страданию стоило посвятить себя. Но мне пришлось спать со всеми этими солдатами. В течение многих лет меня брали силой, и я вынуждена была каждую ночь делать вид, что мне это нравится. Не говори мне о любви, Януэль. Никогда больше. Я уже давно перестала любить мужчин.