Король на войне - [16]
Теперь король ехал в Шотландию на специальном бронированном поезде, который отправлялся с вокзала Юстон в условиях строжайшей секретности. Полиция оцепила все подходы к шестой платформе, где король должен был сесть в вагон; чтобы его никто не увидел, на соседний путь подогнали состав из пустых вагонов. Ни машинист, ни его помощник при отправлении еще не знали, куда поедут. В поезде король с королевой сумели наконец спокойно побыть в некотором комфорте. К их услугам было все: система кондиционирования, межвагонная телефонная связь, электрокамины и механическая система уменьшения тряски. У каждого из супругов был отдельный вагон, с помещением для отдыха, столовой, спальней и ванной комнатой, а также купе для дворецкого и горничной соответственно[20]. В своем поезде король проехал за войну примерно пятьдесят две тысячи миль, нередко его сопровождала королева; они встречались со своими подданными и ободряли их.
С началом конфликта дворец быстро перешел на военное положение: многие из обслуживающего персонала были призваны в армию, а почти всех, кто остался, перевели в Виндзорский замок. Охрана и караул облачились в форму цвета хаки и стальные каски, обслуживающий персонал – в защитный и синий цвета. Самые ценные картины и произведения искусства, в том числе и драгоценности короны, спустили в подвалы замка, из выставочных витрин убрали миниатюры, резные камни и фарфор. Стеклянные крыши закрасили черной краской, окна закрыли шторами, а огромные хрустальные люстры в парадных залах Виндзора подвесили всего в трех футах над полом, чтобы ослабить удар, если они вдруг упадут. Лошадей из конюшен Букингемского дворца отправили на сельскохозяйственные работы.
Два младших брата короля ушли в действующую армию: принц Генри, герцог Глостерский, которому в начале войны исполнился тридцать один год, был назначен старшим офицером связи в Британский экспедиционный корпус. Принц Джордж, герцог Кентский, тридцатишестилетний модник, который в ноябре должен был стать генерал-губернатором Австралии, вместо этого отправился в Адмиралтейство. Несли военную службу и некоторые другие члены королевской семьи.
У самого короля с началом войны появились новые обязанности. Он был не только главой государства, но и главнокомандующим вооруженными силами Великобритании и всей империи. Не обладая формальными полномочиями, он имел монаршее право получать консультации, поощрять и предупреждать свое правительство. Для помощи в этом королю организовывали частые встречи с премьер-министром и членами кабинета, на которых он получал множество стратегической военной информации. Один из немногих, он имел доступ к системе «Ультра», при помощи которой разведка дешифровывала коды немецкой «Энигмы». В Букингемском дворце у него была таблица с данными о производстве и потерях воздушных судов. «Король очень глубоко интересовался всем – он слушал своих собеседников и делал выводы», – вспоминал подполковник сэр Иэн Джейкоб, адъютант военного кабинета[21]. Король тем не менее досадовал на то, чем ему приходилось заниматься. «Я хотел бы делать что-то определенное, как Вы, – писал он своему дальнему родственнику, Луису Маунтбеттену, капитану корабля флота его величества “Келли”, в октябре 1939 года принявшему командование 5-й флотилией эскадренных миноносцев. – Я же сейчас, увы, мастер на все руки: то ободряю людей всеми возможными способами, то ищу виновных, то раздаю награды»[22].
Но, невзирая на войну, 28 ноября должна была состояться церемония открытия парламента. Появились слухи о том, что по соображениям безопасности король, может, и не будет присутствовать, что вместо него тронную речь с программой правительства зачитает лорд-канцлер виконт Колдекотт. В конце концов решили, что все же монарх сделает это сам. Утром в день открытия Лога вызвали во дворец, чтобы помочь подготовиться. В половине одиннадцатого его провели наверх, в большую комнату. Там никого не было, но через приоткрытую дверь королевского кабинета он слышал, как монарх вслух читает свою речь.
В этот момент королева, которая внимательно слушала мужа, подняла глаза и заметила Лога.
– А вот и мистер Лог! – произнесла она.
Лог почтительно склонился к руке королевы и поздравил ее с первой военной речью, которую она произнесла 11 ноября, в День перемирия, обратившись к женщинам империи. Сначала королева вовсе не собиралась этого делать, но ее очень уговаривали, она наконец согласилась и оказалась превосходным оратором. Слушатели завалили Би-би-си восторженными откликами. Рейт, бывший генеральный директор вещательной компании, якобы сказал, что эта передача «получилась одной из лучших в мире»[23]. А теперь ко всеобщим похвалам присоединился и Лог.
«Она вспыхнула, как школьница, и призналась мне, что очень нервничала в начале речи и толком не помнила, что говорила, – вспоминал он. – Я ответил, что собирался написать ей письмо с поздравлениями, но постеснялся».
– Жаль, что не написали, – ответила она.
– В следующий раз обязательно, – пообещал Лог.
Королева поднесла руку к сердцу и горячо произнесла:
– Очень надеюсь, что следующего раза не будет!
