Король мошенников - [18]

– Рад, что подцепил тебя, мама, так что кончай кричать «ура», сейчас идет тариф обычный, без скидок для цветных. Поэтому ближе к делу и давай работать.

– О… – протянула Виктория, взглянув на часы. Было два часа ночи. Она понятия не имела, кто это звонит, и уже собиралась положить трубку, но следующая фраза ее заинтриговала.

– Этот Джейк, гангста, поимел всех. А его брат, вчера ночью его видели в Хобокене. Этот тупой Раста, нигга, кто-то натянул ему жопу на затылок… бросили на помойке… там. Слышишь… это…

Теперь Виктория села.

– С кем я разговариваю?

– Этот нигга, он мой хороший кореш, клевый. Вот почему я сейчас здесь. Все, что ты должна знать, – это что я злой очень из-за этого… вот почему я звоню тебе, что ты пыталась прижать этих белых сук-итальяшек.

Она едва улавливала смысл – половину звуков говорящий проглатывал, половину до неузнаваемости искажал, – но ей показалось, что звонит друг ямайца, труп которого был обнаружен накануне полицейскими в угнанном «эконолайне» на кладбище старых автомобилей в Хобокене. Позвонивший человек, кажется, считает, что это имеет какое-то отношение к братьям Рина. Насчет убийства на кладбище старых автомобилей она слышала, но ее мысли весь день крутились вокруг исчезновения Кэрол и развала дела. В полиции полагали, что убийство связано с разборками из-за наркотиков, потому что в крови ямайца был обнаружен героин, но этот человек, который звонит сейчас, в два ночи, кажется, придерживается другого мнения. Голос у него был какой-то очень тревожный. «Интересно, откуда у него номер моего телефона?» – подумала Виктория и произнесла в трубку:

– Вы можете говорить по-английски?

– Эй, не надо так не уважать мою жопу. Я пытаюсь капнуть на тебя немного хорошей науки.

– Так говори яснее! – с досадой крикнула Виктория. – В чем дело?

Она потянулась и включила настольную лампу, осветившую черно-белую спальню с минимумом мебели. В щель между шторами светила полная луна.

– Значит, приходит тут ко мне мой клевый кореш, весь такой, задрал нос. «Слышь, Амп, – говорит он мне, – есть один план. Итальяшки мне предложили работу, теперь наркоты будет… кайф ловить будем, когда захотим. Значит, – он говорит, – заживу я теперь класс». Но он всегда был такой нигга, с приветом, слишком много времени проводил, сосал стеклянный член. Он всегда вешал каждому лапшу. Понимаешь? Так что я не обратил много внимания, никакого. Он говорил, они собрались идти поиметь эту суку, ну, что ты охраняла, и тех двух спецов в голубом… спустить их всех вниз, в шахту лифта. Он говорил, эти итальяшки, дерьмо белое, дадут ему вести прикинутую тачку… говорил, все, что нужно делать ему, это сидеть в ней впереди и ехать. Вот, значит, какую работу он поимел.

Теперь она была уже на ногах и ходила с телефоном по комнате.

– Я правильно поняла твои слова? Ты говоришь, что Кэрол Сесник и двое полицейских находятся на дне лифтовой шахты «Трентонской башни»?

– Ты что, типа, не слушаешь? Это вот я и говорю! Ставлю кучу бабок против ничего, что они там и есть.

– Назови себя!

– Назвать себя? Дай-ка подумать… ну, пусть я буду для тебя приблудный пес, который позвонил. Я не член профсоюза. Понимаешь? Так что считай – никто. Мой клевый кореш, дурной нигга, он сейчас мертвый, значит, тоже никто. И наркоты никакой не нужно. Ты поищешь ее, увидишь, я не трепло. Хочешь больше, тогда подпитай меня.

– Если это все всерьез, я согласна. Но как с тобой встретиться?

– Не беспокойся, дорогуша. Я смотрю телик. Так что как-нибудь постараюсь постучать тебе в дверь.

После этого в трубке раздался гудок. Виктория схватила записную книжку и набрала номер Рона Джонсона, который записала вчера утром. После нескольких гудков трубку сняла жена Рона.

– Кто это? – спросила она хриплым сонным голосом.

– Виктория Харт. Извините, что звоню так поздно. Рон дома?

Потом, похоже, трубку там уронили, подняли, и через несколько секунд Виктория услышала голос Рона.

– Слушаю, – произнес он деланно-бодрым голосом. – Что случилось?

– У меня только что состоялся интересный телефонный разговор. Собеседник не назвался, но, похоже, это черный.

– Мисс Харт, неужели для вас это имеет значение? – спросил Рон. Он начинал сердиться – мало того что разбудила посреди ночи, так ей еще, кажется, негры не нравятся.

– Дело не в этом, Рон. Вы бы послушали, что он говорил! На жутком жаргоне. Если бы мне не довелось несколько лет подряд допрашивать по тюрьмам этих ребят, я бы не поняла ни слова. Так вот, он сказал, что Кэрол, Тони и Бобби лежат на дне лифтовой шахты в «Трентонской башне».

– Мы там смотрели. Ничего нет.

– Как, совсем ничего?

– Густая пастообразная грязь. Которая копилась лет пятьдесят.

– Вы посылали кого-нибудь потыкать палкой?

– Нет. Я же сказал, там просто грязь. Понимаете, многие годы на дно шахты капало масло и смешивалось с подземными водами. Мы посмотрели план и проверили глубину, сунув туда шест. Это железобетонный резервуар глубиной чуть больше полутора метров. Стоит только пошевелить, как начинает вонять хуже, чем на помойке, куда сбрасывают гнилую рыбу.

– Пошлите туда снова кого-нибудь в болотных сапогах.