— Почему ты ушел тогда? — тихо спросила принцесса, стараясь скрыть волнение. Ведь именно к этому вопросу она подбиралась весь разговор. — Почему не остался, как это сделали остальные?
Его лицо не выражало ничего, но это впечатление было обманчиво: Эллери видела, как взбухли вены на крепко сжатых руках, как в глубине синих глаз подняла крыло птица горечи.
— Я решил, что так будет лучше, — его краткий ответ не прояснил ничего. — Для моей сестры и меня самого.
Разочарованная, принцесса повернулась лицом к окну, бездумно проводя пальчиком по шершавым границам мозаики, местам, где кусочки стекла меняли цвет. Не на этот ответ она рассчитывала, но… Может, то было к лучшему? Едва бы внезапная откровенность Бродяги улучшила ее и без того сумрачное настроение.
— Так вы расскажете мне, что произошло? — вновь заговорил он.
Судя по звукам, Сапфо начал движение, но принцесса не оборачивалась, слыша его приближающиеся шаги, пока он не остановился прямо позади нее. Избегая каких-либо касаний, и она против воли вспомнила его горячее дыхание, когда на балу он стоял почти так же.
— Почему вы избегали меня все это время? И почему круги под вашими глазами становятся чернее день ото дня?
— Просто меня посетило озарение, — наконец, отозвалась Эллери, пытаясь игнорировать волну мурашек, покрывающих кожу от одного его присутствия.
— И какого же рода? — очень осторожно уточнил мужчина, не двигаясь.
— Что в жизни очень редко случается так, как мы того желаем. И очень часто судьба преподносит слабость, завернутую в красивую упаковку, под видом благородства.
Она обернулась, впрочем, не до конца уверенная в собственной решимости оказаться так близко лицом к лицу с мужчиной.
Сапфо наконец-то начинал терять терпение. Принцессе поведала об этом все разрастающаяся тень, поселившаяся в глубине синих глаз, отчего начало казаться, точно они меняют свой цвет, становясь совсем черными.
— Об этом открытии и шла речь? — отрывисто бросил он, прищурившись. — Что вы хотели мне этим сказать?
— Нет, — также резко ответила она и добавила с вызовом, сомневаясь, не пожалеет ли об этих словах спустя секунду. — Я лишь хотела сказать, что ты мне нравишься.
Мужчина резко замолчал, точно захлебнувшись так и не сорвавшимися с губ словами, и лишь глаза его горели синими сапфирами на смуглом лице.
Спустя томительные минуты взгляд его неожиданно потух.
— Вы… довольно откровенны сегодня, — он отвернулся, и от этого движения сердце девушки замерло от обиды.
— Зато ты, очевидно, нет.
Эллери стремительно обошла его и, глядя в привычно бесстрастное лицо, не смогла удержаться.
— В нашу прошлую беседу ты рассказал мне не все, — чтобы скрасить горчащий вкус обиды, девушка, очертя голову, бросилась в зыбкий омут наступления.
— Что вы имеете в виду? — он едва разжимал губы.
— Почему ты не сказал, что есть люди, которые тебя ищут, которые видят в тебе надежду на избавление от узурпатора?
Лицо собеседника мгновенно ожесточилось.
— Кто тебе сказал? — его озарило запоздалое прозрение. — Сестра. Она вновь принялась за старое, наплела тебе россказней и отправила ко мне.
— Меня никто к тебе не отправлял! Но…разве это неправда? — Эллери старалась храбриться, держась на одном упрямстве.
Бродяга зло сощурился, в пылу ссоры незаметно для себя забывая про титулы.
— Перестань верить всем на слово, Эллери!
— А как же та встреча в таверне? Тот человек действительно нуждался в тебе! Он был в отчаянии!
Ее собеседник с силой потер виски, словно его одолевала страшная головная боль.
— Черт возьми, ты ничего не понимаешь!
— Так объясни мне! Я пойму, обещаю.
— С чего бы такая трогательная забота обо мне? — с вызовом произнес он, скаля губы в недоброй усмешке.
— Перестань, — оборвала его девушка, жалея, что вообще завела этот разговор. — Я просто хотела услышать причину, по которой ты отказываешься помочь людям, отказываешься взять то, что по праву должно быть твоим.
Он поморщился, закрывая на миг глаза. А когда вновь их открыл, на девушку через них взглянула безмерная Усталость.
— Обе женщины, которые меня любили, пытались усадить на трон, мне не принадлежащий… Не повторяй эту ошибку, — мужчина бросал жесткие, рубленые слова, а она стояла перед ним, словно наяву ощущая порывы холодного ветра от его голоса.
— Любили? С чего ты взял, что мне грозит их участь? — призвав на помощь остатки хваленой королевской гордости, парировала Эллери.
— Ты только что призналась в чувствах ко мне, — наемник насмешливо вернул недавно произнесенные ей же самой слова.
— Речь не идет о любви! Ты просто мне нравишься… Но мне и прежде нравились юноши, — с вызовом процедила она сквозь зубы.
— О да, — с улыбкой согласился он, но в этой улыбке не было ничего светлого. Одно лишь хищное искушение. — Вот только я — мужчина. Взрослый. Зрелый. Знающий, чего хочу. И кого хочу. В этом все и дело, не так ли?
Сапфо смотрел прямо ей в лицо, и этот взгляд… Гипнотизировал. Когда же мужчина нарочито медленно опустил глаза к ее подрагивающим от обиды губам, девушка ощутила, как стремительно подскочила температура вокруг.
Следовало срочно что-то предпринять, прежде чем торопливый стук ее сердца будет услышан… И подвергнут насмешке. Но что?
