Король лжи - [6]

Я рассматривал ее на близком расстоянии, пытаясь понять, отчего она показалась мне какой-то не такой. У нее была чистая кожа, очень бледная, словно просвечивающаяся, большие, несколько раскосые глаза, аккуратный подбородок и темные волосы, падающие на плечи беспорядочными волнами. Находясь рядом, она выглядела уравновешенной, как будто у нее все прекрасно, тем не менее это было заблуждением.

Может быть, что-то необычное было в глазах.

– Что он тебе сказал? – спросил я, имея в виду менеджера. Ее пристальный взгляд остановился на мне, и в нем не было теплоты.

– Это важно? – парировала она.

– Думаю, что нет.

Она подняла брови и положила на стол руки.

– Итак?

Я не знал, с чего начать, и тоже положил руки на красную клеенчатую скатерть.

– Ты никогда не приходил сюда, – произнесла она, – даже поесть.

В последний год я почти не видел свою сестру и не обвинял ее ни в чем. Неправильно было избегать ее, но это превратилось в привычку. Я не мог признаться себе в том, что ее глаза, глаза раненой лани, причиняли мне боль. В них было так много от материнских глаз!

Нерешительность свела мне губы.

– Они нашли тело Эзры, – заявила она. Это не был вопрос, но на какое-то мгновение я ощутил давление. – Вот почему ты здесь.

В ее лице появилась неожиданная сила, и вместо удивления или раскаяния я почувствовал еще большую нерешительность.

– Да, – ответил я.

– Где?

Я рассказал ей.

– Как?

– Они считают это убийством, – произнес я, изучая ее лицо. Ни одного намека на волнение. – Больше никто ничего не знает.

– Это Дуглас тебе сказал? – спросила она.

– Да.

Она наклонилась ко мне ближе.

– Им известно, кто это сделал? – прошептала она.

– Нет, – отозвался я. Неожиданно ее руки обхватили мои, и я почувствовал теплую влажность ее ладоней. Ее взгляд блуждал по моему лицу, и она все сильнее сжимала мои руки. Затем она откинулась на потрескавшийся и упругий винил.

– Итак, – произнесла она. – Как ты ко всему этому относишься?

– Я видел тело, – проговорил я, потрясенный собственными словами. Вопреки тому, что я обещал Дугласу, я не планировал говорить ей этого.

– И…

– Он мертв, – ответил я, погружаясь в молчание, которое продлилось чуть больше минуты.

– Король мертв, – промолвила она наконец, и ее взгляд застыл на мне. – Надеюсь, он разлагается в аду.

– Это жестоко, – заметил я.

– Да, – отреагировала она решительно и стала ожидать от меня чего-то еще.

– Кажется, ты не удивлена, – наконец обронил я.

Джин пожала плечами.

– Я знала, что он мертв, – сказала она, и тут наступила моя очередь пристально посмотреть на нее.

– Почему? – спросил я, чувствуя острые колики в желудке.

– Эзра никогда не оставил бы без присмотра свои деньги и престижную практику на столь долгое время. Ничто другое не могло удержать его в этом мире.

– Но его убили, – напомнил я.

Она посмотрела в сторону, потом перевела взгляд на ковер.

– У нашего отца было очень много врагов.

Я стал потягивать пиво, чтобы выиграть несколько секунд и попробовать понять ее позицию.

– У тебя все в порядке? – в конце концов произнес я.

Она беззвучно засмеялась. Веселье никак не отразилось в ее глазах.

– Нет, – возразила она, – у меня не все в порядке. Но это ерунда по сравнению с его смертью. Для меня он умер в ту же ночь, что и мама, а то и раньше. Если ты считаешь иначе, нам не о чем больше говорить.

– Я не знаю, о чем ты.

– Знаешь, – проговорила она таким голосом, которого я никогда не слышал прежде. – Насколько я понимаю, он умер в ту же ночь, в ту же секунду, когда мама упала с лестницы. И если ты не воспринимаешь этого так, то это твоя проблема, а не моя.

Я ожидал увидеть слезы, а наткнулся на гнев, который был направлен на меня, так же как на Эзру, и это меня беспокоило. Как далеко разошлись наши пути за столь короткое время?

– Слушай, Джин. Мама упала с лестницы и умерла. Я чувствую эту боль не менее сильно.

Она снова разразилась смехом, но на этот раз он был отвратительным.

– Упала, – эхом отозвалась она. – Вот он, богатенький Ворк. Дерьмовый богач. – Она хлопнула рукой себя по лицу и громко зашмыгала носом. – Мамочка… – запричитала она. В уголках ее глаз неожиданно появились скупые слезы – такого проявления эмоций мне не приходилось видеть в ней с тех пор, как мы похоронили мать. Джин взяла себя в руки, подняв на меня ничего не простившие глаза.

– Он умер, Ворк, а ты все еще остаешься его шутом. – Голос ее зазвенел. – Его правда тоже мертва. – Она высморкалась, скомкала салфетку и бросила ее на стол. – Чем быстрее ты придешь к той правде, которая имеет значение, тем лучше.

– Прости, Джин, что огорчил тебя.

Она устремила пристальный взгляд за окно, где повздорили два скворца. Внезапно она разразилась слезами, но если бы не цвет ее лица, никто и не догадался бы, что она расстроена.

Я почувствовал запах чеснока, и неожиданно на нашем столе появились две коробки пиццы. Я взглянул на менеджера, но он проигнорировал меня и стал разговаривать с Джин.

– Это твоя любимая пицца, – сказал он. – Извини. – Он повернулся и зашагал обратно в кухню, унося за собой большую часть запаха чеснока.

– Мне надо идти, – произнесла Джин твердо. – Доставка. – Она встала, задев стол и пролив мое пиво. Наши глаза не встретились, и я понимал, что мое молчание еще больше отдалит нас. Но прежде чем я подумал о том, что сказать, она сгребла в охапку коробки и вышла из кабинки.