Король Георг V - [197]

Короля приезжали навестить старые друзья, среди них был и архиепископ Ланг, незадолго до этого переведенный из Йорка в Кентербери в связи с уходом на пенсию архиепископа Рэндалла Дэвидсона. На Пасху Ланг причастил короля — впервые после болезни. Георга также радовало общество его внучки принцессы Елизаветы, которой тогда не исполнилось еще и трех лет.

В дни, когда у него падало настроение, король жаловался, что, наверно, никогда больше не сможет охотиться. Его все же убедили послать за оружейным мастером, который предложил ему попрактиковаться с ружьем, чтобы заставить мышцы снова работать. Приученный за многие годы к строгой стрелковой дисциплине, король не хотел держать в доме даже незаряженное ружье. Тогда фирма «Пурдэй» сконструировала и изготовила для него макет настоящего ружья — точно таких же размеров и такого же веса, как оригинал, с золотым королевским вензелем на прикладе. Вместо ударного механизма там, однако, находилась электрическая батарейка с лампочкой: когда король нажимал на спусковой крючок, из ствола вырывалась яркая вспышка света. Таким образом, он мог не только вновь «почувствовать» ружье, но и проверить свою меткость с помощью светочувствительной мишени. Чтобы избавить его от лишних усилий, «Пурдэй» изготовила для короля партию ружей 20-го калибра — вместо 12-го, которым он всю жизнь пользовался. «Совсем себя не узнаю», — записал король 21 октября 1929 г., когда он впервые после болезни вышел на охоту. В итоге ружья 20-го калибра он вернул фирме, которая взамен изготовила для него пару облегченных ружей 12-го калибра, — они весили на полкилограмма меньше, то есть чуть меньше шести фунтов вместо привычных шести с половиной.[151] После этого король вновь начал стрелять с прежней меткостью.

Из Богнора король также продолжал следить за своими неудачами на скачках. Когда его лошадь Гластонбери потерпела поражение от принадлежавшего Розбери Мидлотиана (его включили в забег по ошибке), король не удержался и послал счастливому владельцу телеграмму: «Проклятый Мидлотиан!» На это он получил следующий ответ: «Лорд Розбери нижайше свидетельствует свое почтение и благодарит Ваше Величество за любезные поздравления». Король вынужден был признать, что Розбери одержал двойную победу.

Через три месяца пребывания у моря королю разрешили возвратиться домой, чтобы уже там продолжать выздоровление. Тем не менее Богнор всегда будет ассоциироваться с его исцелением. Рассказывали, что, когда семь лет спустя он лежал смертельно больной, один из докторов, желая утешить беспокойного пациента, прошептал: «Веселее, Ваше Величество, скоро Вы снова окажетесь в Богноре». На это король якобы ответил: «Проклятый Богнор!»[152] — и вскоре издал последний вздох. В этом рассказе есть определенное правдоподобие. Король всегда любил энергичные выражения, тем более когда вокруг него суетились медики. Например, сэр Фредерик Уилланс, его лечащий врач в Сандрингеме, вспоминал, как во время последней болезни король отвергал прописанные ему лекарства, повторяя: «Уилланс, я больше не стану принимать Вашу чертову дрянь».

Существует, однако, и более жизнеутверждающий вариант этой истории, подкрепленный авторитетом сэра Оуэна Моршеда, королевского секретаря. Уже близился отъезд короля из Богнора, когда в Крейгвейл прибыла депутация из числа наиболее уважаемых горожан — просить о том, чтобы их столь полезный для здоровья город впредь именовался Богнор Регис.[153] Делегацию встретил Стамфордхэм. Приняв петицию, предложил гостям подождать, пока он посоветуется с находящимся в соседней комнате королем. Суверен ответил вышеупомянутым ругательством, которое Стамфордхэм искусно перевел делегатам. Его величество, сказал он, любезно согласился удовлетворить их просьбу.

Король еще оставался в Богноре, когда французский посол в Лондоне сообщил своему правительству, что для царственного пациента заказаны номера в лечебнице профессора Кределя в Бад-Наугейме. Мсье Флере снова ошибся. Покинув 15 мая Крейгвейл, король направился не в Германию, а в Лондон.

Однако здоровье его поправлялось медленно, сил хватало лишь на короткие прогулки и поездки. Вскоре выяснилось, почему процесс затянулся. На месте, подвергшемся операции, образовался абсцесс. 31 мая гнойник, наконец, прорвался, несколько облегчив боль. Тем не менее дирижировать сменой правительства королю пришлось с 39-градусной температурой. 4 июня Виндзор посетил потерпевший поражение Болдуин, на следующий день там появился его преемник Макдональд. Новый премьер-министр записал в дневнике:

«Ездил в Виндзор. Король в желтом китайском халате с розовыми бортами и сине-зеленым рисунком. Лицо как будто вытянулось, лоб удлинился, глаза смотрят пристально и легко вспыхивают. Временами говорит очень громко. Сидел на софе перед столом (маленьким), перед ним лежали блокнот и карандаш. Очевидно, он очень тяжело болен. Был не всегда сдержан, особенно громыхал против двух кандидатов в министры. Забыл предложить мне сформировать правительство, но я все равно принял назначение. По отношению ко мне был весьма сердечен».