Король-Дракон - [6]

Джоан остановилась. Пока девочка двигалась, ее присутствие было заметно. А перестав двигаться, она как бы и существовать перестала. Сотня тоненьких косичек клубилась вокруг ее темной головки. Ручки и ножки - как палки. Единственным, что имело хоть какие-то размеры, были ее блестящие карие глаза.

- Я уже дошла до миллиона! - сердито крикнула она. - Из-за тебя придется все сначала начинать.

- Просто, когда начнешь сначала, считай: "Миллион один…"

- Так нельзя, и ты это прекрасно знаешь! Что тебе надо?

- Куда все подевались?

- Кто рыбу ловит, кто охотится. Остальные работают в поле. А кузнецы, медник и Угрюмый делают эти неподвижные велосипеды, которые должны поставить на площади Тирана. А горшечница и ее подмастерья копают глину на берегу реки. А целительницы - в Дымной Хижине на краю леса - с Паком Ягодником.

- Туда и пойду. Спасибо тебе, малявка.

Попрыгунья Джоан не ответила. Она уже снова скакала через веревочку, приговаривая: "Сто тысяча один, сто тысяча два…"

Дымная Хижина была некрашеной лачугой. Она таилась так глубоко в зарослях тростника, что казалось, пойдут дожди - и пиши пропало, ее совсем засосет болото. Осы лениво летали туда-сюда, их гнездо лепилось под самой крышей хижины. Уилл толкнул дверь, она громко заскрипела.

Женщины дружно обернулись. Бледное тело Пака Ягодника белой кляксой лежало на полу. Женщины смотрели на Уилла зелеными, немигающими, как у лесных зверей, глазами. Они безмолвно вопрошали, зачем он явился.

- Я… я только хотел посмотреть, что вы… делаете, - выдавил Уилл.

- Мы вводим его в кататоническое состояние, - ответила одна из них. - Тихо. Смотри и учись.

Сначала целительницы дымили над Паком сигарами. Они набирали в рот дым, а потом, наклонившись над Паком, выпускали его на обнаженное искалеченное тело мальчика. Постепенно хижина наполнилась голубоватым туманом, целительницы напоминали привидения, а сам Пак - расплывчатое пятно на грязном полу. Сначала он всхлипывал и что-то бормотал от боли, но постепенно вскрики делались все тише, и он наконец умолк. Тело его дернулось, потом как-то странно напряглось, и он перестал дышать.

Целительницы натерли Паку грудь охрой, натолкали ему в рот, ноздри и задний проход смесь алоэ и белой глины. Потом они завернули тело в длинный кусок белой льняной ткани и закопали его в черную грязь на берегу Колдуньина Пруда.

Бросив последнюю лопату земли, женщины, как по команде, повернулись и молча пошли к дому по пяти разным тропинкам. Уилл почувствовал, что у него урчит в желудке, и вспомнил, что сегодня еще ничего не ел. Он знал неподалеку одну вишню, чьи плоды уже дозревали, и еще в том месте можно было разжиться пирогом с голубятиной - его, похоже, не очень-то хорошо караулили.

И он поспешил в поселок.

Он вернулся на площадь лишь перед самым заходом солнца и ожидал, что Дракон будет в ярости из-за его долгого отсутствия. Но, опустившись в кресло пилота и ощутив, как иголки вонзаются в запястья, Уилл услышал нежный шепот, почти мяуканье Дракона:

- Как ты боишься! Весь дрожишь. Не бойся, малыш. Я буду защищать тебя, заботиться о тебе. А ты за это будешь моими глазами и ушами, согласен? Конечно, согласен. Ну-ка, давай посмотрим, чему ты сегодня научился.

- Я…

- Тс-с-с… - выдохнул Дракон. - Ни слова. Мне не нужен твой пересказ. У меня прямой доступ к твоей памяти. Постарайся расслабиться. В первый раз тебе будет больно, но потом привыкнешь и станет легче. Со временем, возможно, это даже начнет доставлять тебе удовольствие.

Что-то холодное, влажное и скользкое проникло в сознание Уилла. Во рту появился мерзкий металлический привкус, ноздри наполнились отвратительным смрадом. Он инстинктивно попробовал вырваться.

- Не сопротивляйся. Все пройдет легче, если ты сам откроешься мне.

Уилл чувствовал, как что-то черное и маслянистое наполняет все его существо. Собственное тело теперь казалось ему очень далеким, как что-то, что больше ему не принадлежало. Он мог наблюдать со стороны, как это что-то кашляет, как его тошнит.

- Ты должен принять все.

Это было больно. Больнее, чем самая ужасная головная боль, какую Уиллу когда-либо приходилось испытывать. Ему казалось, что он слышит, как трещит его череп, но неведомая сила все ломилась и ломилась к нему в сознание, эта пульсирующая масса проникала в его мысли, чувства, память. Она их поглощала, пожирала. И вот наконец, когда он уже не сомневался, что голова вот-вот лопнет, все закончилось. Дело было сделано.

Теперь Дракон был у него внутри.

С трудом закрыв глаза, Уилл увидел в ослепительной, болезненной темноте короля-Дракона таким, каким он жил в мире призраков: гибким, пронизанным световыми нитями, мощно гудящим. Здесь, в царстве идеальных форм, Дракон был не сломанной, искалеченной вещью, а победителем, обладающим красотой зверя и совершенством мощной машины.

- Ну, разве я не красив? - похвалился Дракон. - Разве не счастье иметь меня внутри?

Уилл издал болезненный смешок отвращения. И все же - да простят его Семеро за такие мысли! - Дракон сказал чистую правду.

Каждое утро Уилл вытаскивал аккумуляторы, которые весили не меньше его самого, на площадь Тирана, чтобы жители деревни их подзаряжали - сначала только один, а потом - когда на площади установили еще шесть "велосипедов" - и остальные. Одна из женщин обычно приносила завтрак для Уилла. Как доверенное лицо Дракона, он имел право зайти в любую хижину и съесть все, что там найдет, но все-таки Дракон считал более достойным, чтобы еду доставляли на площадь. Все остальное время Уилл бродил по деревне, а потом и по полям и лесам, окружавшим деревню, и наблюдал. Сначала он не понимал, зачем это делает. Но постепенно, сопоставляя получаемые распоряжения со своими наблюдениями предшествующего дня, он сообразил, что выясняет, выгодно ли расположена деревня, какова ее обороноспособность и как можно ее повысить.