Король-Дракон - [4]

Что до тетки, то она стала для него всего лишь ходячим сводом правил, которые надо было по возможности не выполнять, и обязанностей, от которых следовало отлынивать. Она была набожная старуха, то и дело приносила мелких животных в жертву Безымянным и складывала их трупики под полом или прибивала гвоздями над дверями и окнами. Поэтому в хижине все время пахло гниющими мышами. Тетка все время что-то бормотала себе под нос, а в те редкие дни, когда ей случалось напиться - это случалось дважды или трижды в год, - выбегала ночью голая из хижины, ездила на корове верхом, задом наперед, и так пришпоривала ее пятками, что та опрометью носилась по холмам. В конце концов тетка валилась на землю и засыпала. На рассвете Уилл обычно приходил с одеялом и уводил ее домой. Но она не была ему близким человеком.

Все это он запинаясь рассказал. Дракон выслушал молча.

Холод поднялся до самых подмышек. Уилл содрогнулся, когда он тронул и плечи.

- Пожалуйста… - взмолился он. - Господин Дракон… Твой холод мне уже по грудь. Если он доберется до сердца, боюсь, я умру.

- А? А-а! Я задумался. - Иглы убрались внутрь подлокотников. Руки все еще оставались безжизненными, но, по крайней мере, холод перестал распространяться выше. Уилл по-прежнему чувствовал покалывание в кончиках пальцев и понимал, что теперь это ощущение будет то и дело возвращаться.

Люк открылся.

- Можешь выходить.

И он вышел на свет.

На деревню опустился страх. Боялись всю первую неделю. Но поскольку Дракон вел себя спокойно и не происходило больше ничего тревожного, жизнь мало-помалу опять вошла в свою ленивую колею. И все же окна домов, которые смотрели на главную площадь, оставались плотно закрытыми, и никто добровольно не ходил через нее, как будто там, в самом центре, сгустилась глухая, мрачная тишина.

Как-то раз Уилл и Пак Ягодник ходили по лесу, проверяли ловушки, поставленные на кроликов и верблюдопардов (сменилось уже несколько поколений, с тех пор как в Авалоне в последний раз поймали парда, и все-таки они еще надеялись), как вдруг на тропинке показался Точильщик Ножниц. Он куда-то спешил, пыхтел, отдувался и тащил что-то яркое, светящееся.

- Эй, кривоногий! - окликнул Уилл. Он только что связал задние лапы попавшегося в ловушку кролика, чтобы удобнее было закинуть его на плечо. - Привет, толстобрюхий! Что это у тебя?

- Не знаю. С неба свалилось.

- Врешь! - фыркнул Пак.

Мальчики запрыгали вокруг толстого Точильщика, пытаясь выхватить у него добычу. По форме она напоминала корону или, может быть, птичью клетку. Ее металлические грани были гладкие и блестящие. Мальчики никогда не видели ничего подобного.

- Должно быть, яйцо птицы рух… или феникса!

- И куда ты его несешь?

- В кузницу. Вдруг кузнец сможет разбить его и перековать на что-нибудь стоящее… - тут Точильщик Ножниц сильно оттолкнул Пака, едва не выпустив из рук драгоценную находку, - а мне даст за эту штуку пенни или даже целых три.

Маргаритка Дженни выскочила из зарослей полевых цветов у свалки и, увидев золотую штуковину, бросилась к ней, тряся своими хвостиками и клянча: "Дай-дай-дай!" Невесть откуда возникли две девчушки Жужжалки и Трубочист. И даже Чистильщик Котла бросил свой пучок металлической проволоки и тоже прибежал. Так что к тому времени, как Заливные Луга превратились в Грязную Улицу, побагровевший Точильщик Ножниц уже по уши увяз в толпе.

- Уилл, паршивец ты этакий!

Оглянувшись, Уилл увидел свою тетку, Слепую Энну. Она отчаянно пробивалась к нему. В каждой руке у нее было по ободранной от коры ветке ивы - как две белые антенны. Ивовыми ветками Энна ощупывала дорогу перед собой. Выражение лица под рюшами чепчика было угрюмое. Уилл хорошо знал, чего ждать, когда она в таком настроении, и даже не попытался спрятаться.

- Тетя… - начал было он.

- Не называй меня тетей, лентяй! Давно пора закопать жаб и вымыть крыльцо! Почему тебя никогда нет, когда ты нужен?

Она подхватила его под руку и потащила к дому, продолжая ощупывать дорогу своими ветками.

А тем временем Точильщику Ножниц дети так заморочили голову, что он и не заметил, как ноги понесли его привычной дорогой - через главную площадь, а не в обход. Впервые после появления Дракона в этом уголке деревни раздавались голоса и смех детей. Уилл, которого тетка волокла в противоположную сторону, с тоской оглядывался через плечо на своих веселящихся приятелей.

Дракон открыл один глаз - посмотреть, что за шум. Он даже в тревоге приподнял голову. И властным голосом приказал:

- Бросьте это!

Испуганный Точильщик Ножниц повиновался.

Эта штука взорвалась.

Когда пытаешься вообразить себе нечто волшебное - получается удивительно, но когда волшебное действительно происходит - это страшно, это ужаснее всего, что может нарисовать воображение. После шока и потери сознания Уилл очнулся на спине посреди улицы. В ушах у него звенело, а все тело странно онемело. Он видел множество ног - люди бежали. И еще… кто-то бил его хворостиной. Нет, двумя.

Он сел, и конец хворостины едва не угодил ему в глаз. Он схватился за него обеими руками и сердито дернул.

- Тетя! - заорал он.

Слепая Энна продолжала размахивать другой веткой и тянула к себе ту, в которую вцепился Уилл.