Король без развлечений - [56]

— А ведь ты мог бы выбрать тут любую…

— Они бы очень удивились, — отвечал он.

Когда мы вышли из ресторана и шли по пустынной улице к нашей гостинице, то ли шампанское меня взяло, то ли воспоминания о прежней жизни, но я все-таки спросила его:

— Удивились бы чему?

— Моим сомнениям, — ответил он.

В ту ночь я не спала. Я составляла план действий, и утром была готова к бою. Я решила так: сперва обдумать идеи, затем воспользоваться личными связями.

Утро ушло на обдумывание. Идея была такая: побродить сперва в студенческих кварталах и вокруг театра на площади Байяр. Но к одиннадцати часам я поняла, что этот план не годится.

Обмануть меня с «домохозяйками», которых я встретила бы в тех кварталах, было невозможно. Именно это я искала по существу, как говорят во Дворце правосудия, и даже в отношении внешности, но никак — в смысле ума. Такие, видите ли, уже приобщились к разуму, вы же понимаете! Такие уже считают себя важными персонами! И начинают понимать природу вещей только после первого ремня. А у нас не было ни времени дожидаться этого, ни желания разводить всякие антимонии. Это так, что касается моих идей.

Оставались личные связи. Меня это смущало, потому что надо было встречаться с бывшими подружками и рассказывать им басни. Но, как и во всем другом, раз надо — так надо, на войне как на войне, тяжелая болезнь требует сильных лекарств. Так я себя настраивала перед тем, как позвонить в первую же дверь.

Так вот, в конце концов, лиха беда начало. Этот мой поход даже понравился мне. Гренобль уже не внушал мне такого страха, как накануне. Ко мне вернулись хитрость и ловкость. Я осталась довольна собой. Подумала: «Ты справишься с задачей. Если сказочная птица существует, ты ее поймаешь».

Многое я пропускаю. Выпила в тот день не меньше двадцати чашек кофе, да еще какого! Какой умеют заваривать только у нас. Часам к четырем у меня на руках был адрес. Еду туда. Меня предупредили: «Можешь не церемониться».

Звоню. Открывает молоденькая горничная, явно разочарованная тем, что пришла женщина. «Эге, — подумала я, — здесь полное затишье, а ты, малышка, ты явно приходящая».

— Вам кого?

Я говорю: «Позволь», — и вхожу.

Квартирка чистенькая и даже очень милая. А главное — там и тут старомодные безделушки. Это никогда не обманывает. Точная примета. Особенно, когда наработаешь себе такую проницательность, как у меня.

Вижу хозяйку и, пока рассказываю ей подготовленную заранее речь, во время которой я направляюсь к креслу, думаю про себя: «Или эта, или никакая».

О лучшем и мечтать было невозможно.

Более чем представительная — такую и пригласить не стыдно. Через десять минут беседы понимаю: она просто великолепна, хоть младенцу в подарок дари! Два-три раза делаю неожиданный выпад, чтобы увидеть, не выдаст ли себя как-нибудь инстинктивно подлинная ее натура. Чистенькая, красивая бабенка, и заподозрить в ней выдающийся ум никому бы и в голову не пришло. Возраст? Я догадывалась, но перед уходом спросила ее:

— А как вас зовут, дитя мое?

— Дельфина, — ответила она.

Я изложила ей совершенно откровенно суть дела. Она даже спросила:

— Но почему именно меня?

Я ответила, что нам многие ее рекомендовали, что прошлое — это прошлое и что имеющий уши да услышит (в тот день я много пословиц и поговорок вспомнила).

— Но надо, чтобы он увидел меня, — сказала она (на это у нее ума хватило).

Я, естественно, поддержала эту мысль и сказала, что месье придет завтра, в три часа пополудни. А уже в дверях не удержалась и сказала ей:

— Скажите горничной, чтобы она надела чистый передник, дитя мое.

Это не значило, что передник прислуги был грязным, — он был безупречным, но просто с того момента мне хотелось упрекать всех направо и налево.

На следующее утро Ланглуа постучал ко мне в дверь. Было семь часов.

— Можно войти? — спросил он.

— Если тебя не испугает мой вид в постели. (Вообще-то мне было все равно.)

Вошел.

— Я заказал для тебя место в дилижансе, — сказал он. — Отправляется в одиннадцать часов.

У меня перехватило дыхание, что позволило ему продолжить:

— Займись «Бунгало». Стены подсохли. Работы осталось на пять дней. Мы приедем через неделю.

— А вдруг она не подойдет? — спросила я.

— Подойдет, — ответил он.

Он проводил меня до дилижанса. Позаботился, чтобы у меня место было в углу. Посадил меня.

— Ну, иди, не оставайся здесь, — сказала я ему.

— Верно, — ответил он. — Извини.

И ушел своей пружинистой походкой. Я увидела, как он дошел до деревьев на площади Руаяль, пересек розарий перед Дворцом правосудия, завернул за угол и исчез!

Сотню раз, сотню раз вспоминала я белый фартук, пока ехала обратно! И сотню раз видела перед собой образ Дельфины, юной, красивой и по глупости ожидавшей, когда на нее посыплется манна небесная. И она в конечном счете посыпалась.

Дуракам везет. Это легко так говорить. Но когда она приехала, я услышала, как ее уже называют госпожой главной егермейстершей. Это ее-то, девчонку из Вуарона! Ведь она действительно была просто из Вуарона. Вот тебе и редкая птица!

Что же получается, достаточно иметь черные волосы и гладко натянутую кожу? Может быть, просто постарались не оставить складок и морщин, когда натягивали? Чем же ей самой-то гордиться? Только это у нее и есть. Не есть, а было, слава Богу! И вот это-то называлось главной егермейстершей! Главной инспекторшей охотничьего надзора! Суп она свой только могла инспектировать, который только что съела, и больше ничего.