Короче говоря - [73]

Когда дверь за Крисом закрылась, Роджер поднял голову. Ему было стыдно, что он не обсудил с ним матч «Челси», но он не хотел объяснять, почему впервые в сезоне пропустил домашний матч любимой команды. Если бы его голова была занята только «Челси», Роджер был бы счастлив.

Он снова вернулся к своему письму. Это был счёт на 1600 фунтов, плата за первый месяц пребывания его матери в доме престарелых.

Роджер с неохотой признал, что она стала слишком слаба и больше не может жить с ними в Кройдоне, но он не ожидал, что счёт составит почти 20 000 фунтов в год. Конечно, он надеялся, что она проживёт ещё лет двадцать, но Адам и Сара пока ещё учатся, а Хизел не желает работать, поэтому ему необходима прибавка к зарплате, притом что сейчас все только и говорят, что о снижении зарплаты и сокращении штатов.

Выходные прошли ужасно. В субботу он начал читать отчёт Маккинзи, который в общих чертах описывал, что должен сделать банк, чтобы и в двадцать первом веке оставаться ведущим финансовым учреждением.

В отчёте предполагалось, что как минимум семидесяти служащим придётся принять участие в так называемой программе сокращения — эвфемизм для выражения «Вы уволены». А кто будет объяснять этим семидесяти значение слова «сокращение»? Кому дадут это незавидное поручение? Прошлый раз, когда Роджеру пришлось кого-то уволить, он не спал несколько ночей. Прочитав отчёт до конца, он был так подавлен, что просто не смог заставить себя пойти на матч «Челси».

Он понимал, что придётся записаться на приём к Годфри Тюдору-Джонсу, главному администратору банка, хотя, разумеется, Тюдор-Джонс отмахнётся от него со словами:

— Проблемы с персоналом — не моё дело, старик. А ты начальник отдела кадров, Роджер, поэтому решать тебе.

Он так и не смог наладить с ним личные отношения, на которые мог бы сейчас рассчитывать. Он старался изо всех сил, но главный администратор ясно дал понять, что не смешивает дело с удовольствием — если только ты не член правления.

— Почему бы тебе не пригласить его на игру «Челси»? — предлагала Хизел. — В конце концов, ты немало заплатил за эти два билета на игры сезона.

— По-моему, он не футбольный болельщик, — сказал ей тогда Роджер. — Он скорее поклонник регби.

— Тогда пригласи его в свой клуб на ужин.

Он не стал объяснять Хизел, что Годфри — член клуба «Карлтон», и Роджер не может даже представить его на заседании «Фабианского общества».

Последний удар он получил в субботу вечером, когда позвонил директор школы, где учился Адам, и сказал, что должен срочно поговорить с ним о деле, которое не может обсуждать по телефону. Он поехал в школу в воскресенье утром, терзаясь в догадках, что такого страшного мог натворить его сын, о чём нельзя говорить по телефону. Он знал, что Адаму нужно взяться за ум и много работать, если он хочет поступить хоть в какой-нибудь университет. Но директор сообщил ему, что сына застукали, когда он курил марихуану, и в школе существуют чёткие правила в такой ситуации — немедленное исключение и направление подробного отчёта в местный полицейский участок на следующий же день. Когда Роджер услышал эту новость, ему показалось, будто он снова очутился в кабинете директора собственной школы.

По дороге домой отец с сыном не сказали друг другу ни слова. Когда Хизел узнала, почему Адам вернулся в середине семестра, она разрыдалась и никак не могла успокоиться. Она боялась, что об этом напишут в «Кройдон Эдвертайзер» и им придётся переехать. Роджер, естественно, не мог в такое время позволить себе переезд, но он решил, что сейчас неподходящий момент объяснять Хизел значение выражения «отрицательная реальная стоимость недвижимости».

В то утро, когда он ехал на поезде в Лондон, Роджер не мог отделаться от мысли, что всего этого не было бы, получи он должность главного администратора. Уже несколько месяцев все говорят, что Годфри войдёт в правление, и когда это наконец произойдёт, Роджер наверняка займёт его место. Но деньги нужны ему прямо сейчас, учитывая, что мать находится в доме престарелых, а ещё надо найти приготовительный колледж, который согласится принять Адама. Им с Хизел придётся забыть о поездке в Венецию на двадцатую годовщину свадьбы.

Сидя за своим столом, Роджер думал, что будет, если коллеги узнают про Адама. Он, конечно, не потеряет работу, но о повышении можно больше не беспокоиться. Он так и слышал язвительные замечания, произносимые злобным, нарочито громким шёпотом:

— Знаешь, у него всегда были левые взгляды. Так что скажи честно, неужели ты удивлён?

Он бы хотел объяснить им — если ты читаешь «Гардиан», это вовсе не означает, что ты непременно участвуешь в маршах «Запретить бомбу», экспериментируешь со свободной любовью и по выходным куришь марихуану.

Роджер снова открыл первую страницу отчёта Маккинзи и понял, что на приём к главному администратору нужно записаться прямо сейчас, иначе можно к нему не попасть. Он знал, что это будет ради галочки, но по крайней мере он выполнит свой долг перед коллегами.

Роджер набрал внутренний номер, трубку сняла секретарша Годфри Тюдора-Джонса.

— Кабинет главного администратора. — Голос Памелы звучал так, будто она простудилась.