Коробейники - [53]

Белан посмотрел на Юшкова и вдруг сообразил, что тот тоже подозревается. Может быть, он даже решил, что Юшков арестован. Заволновался: «Правильно, триста. Сто пятьдесят рублей я просил Юрия Михайловича отнести моей бывшей жене... Между прочим, Юшков в нашем деле человек новый. Все вопросы я решал сам, без него. Теперь припоминаю: и команду снять вентиляторы давал я». Шкирич писал. «Юрий Михайлович, расскажите про встречу с Па­щенко». Юшков рассказал. Белан опустил голову. Больше он уже ни­чего не говорил, только кивал, соглашаясь, и ни на кого не смотрел. Лишь когда его уводили, взглянул пронзительно: «Юра, а ты пом­нишь, как мы на даче?..»

В машине на обратном пути Шкирич сказал: «Вот видите, эту некондицию делали умышленно: ведь каждый двигатель — сто пять­десят рублей, а вы не догадывались. И ваш бывший начальник еще пытался все свалить на вас». «Ничего он не пытался,— возразил Юш­ков.— Это наша обычная бесхозяйственность, он знал, что мне за это ничего не будет. Он выгораживал меня и еще будет выгораживать». «Почему еще будет? — благодушно поинтересовался Шкирич.— Раз­ве есть за что?» — «Вас бы на его место».— «В тюрьму?» — «Нет, на место снабженца».— «В каждой работе свои трудности, Юрий Михайлович». Шкирич посматривал на улицы за стеклом. Туман ра­зошелся, и снова вспомнилась Юшкову комната, в которой сняты для стирки шторы, голая и посветлевшая. «Плохо вы делаете ее,— сказал он.— Я вам сколько наговорил, а вас только одно интересует: брал я взятки или нет». «Ну вот,—сказал Шкирич.— Все у вас кончилось благополучно, а вы нервничаете».

В прокуратуре Шкирич выписал командировочное удостовере­ние, сказал Юшкову, где тому выплатят деньги за проезд, и попро­щался с ним.

Утром Юшков приехал на завод и узнал, что кончились двига­тели. Правда, уже пришла по железной дороге новая партия с АМЗ. Грузовики и электрокары везли ее с платформ прямо на сборку. Там были и Хохлов и директор завода Дулев, Фаина и кладовщица тоже были там. Всполошенный присутствием высокого начальства, замотанный и обалдевший мастер сборки сказал Фаине: «Это не ра­бота. Какой он ни был, Белан, пусть он себе карманы набивал, но нас он всегда обеспечивал».

Хохлов отвел Юшкова в сторону, к стеллажам, где плыли по воздуху, спускаясь вниз, автомобильные кабины и топливные баки. Они сели на деревянные ящики. Голубые кабины, проплывая мимо, почти касались головы Хохлова. Юшков сказал: «У нас пустые скла­ды. Завтра все здесь может остановиться».— «Рассказывай, что в Мо­скве»,— попросил тесть. Выслушал, помолчал. «Говоришь, Белан ис­пугался, что тебя подозревают? М-м-да. Он такой. И не жадный как будто. Но зарвался. Наделал он нам делов».— «Да как будто пронесло уже»,— сказал Юшков. Тесть невесело усмехнулся: «Только начи­нается, Юра. С тебя, конечно, взятки гладки».— «Разве вам что-ни­будь грозит?» — «Ты думаешь, меня не тягают? За халатность. Видел, как Дулев сегодня со мной?» «Нет... — Юшков удивился.— Ничего не заметил».— «Я для него конченый человек. Ему уже пора реагировать. Я не в претензии. Его ведь тоже спрашивают: а что вы сделали со своей стороны? С какой стати он станет меня собой прикрывать?» — «Что же он будет делать?» Юшков впервые подумал, что тесть не все рассказывал ему и, наверно, последние недели дались и ему не­легко. Наверно, и тогда, на рыбалке, он многое уже знал и все по­нимал. «Что Дулев будет делать? Найдет мне какое-нибудь спокой­ное местечко до пенсии... — Хохлов посмотрел на Юшкова, хмыкнул, хлопнул по плечу.— Ничего, Юра. Авось пронесет. Пока будем ра­ботать, Тут, кстати, следователи тебе работенку подбросили: справ­ку о некондиции им дай». Значит, не забыл-таки Поздеев. Юшков повторил: «У нас пустые склады. Надо что-то делать. Я не могу ни людей посылать, ни сверхурочные оплачивать. Остается штрафовать поставщиков, обострять отношения. Как и положено, кстати, по инструкции». «Валяй,— махнул рукой тесть.— Только не зарывайся». Он не помнил, что Юшков предлагал ему это пять или шесть лет назад.

Несколько дней спустя в кабинет Юшкова вошел Чеблаков. Три последних недели они почти не разговаривали друг с другом, и Юш­ков удивился. Чеблаков держался так, словно этих трех недель не было. «Как жизнь, старик?» — «Кручусь».— «Старик,— Чеблаков скромно потупился,— был разговор с Дулевым. Мне предлагают место Фе­дора Тимофеевича. Вот так». Юшков не сразу нашелся. «Поздрав­ляю... С тебя бутылка... Да что бутылка — банкет с тебя».— «В три­дцать шесть лет заместитель генерального директора — страшнова­то, старик. Это я только тебе. Но ничего. Вдвоем с тобой мы как-нибудь, а?» — «Не знаю,— сказал Юшков.— Я сейчас действую по инструкции, без толкачей, без кумовства...» — «Старик, теперь толь­ко так. Ты просто повторяешь слова Дулева».— «Ну-ну».— «Что тебе надо?» — «Запас на складах. Будет запас — будем думать».— «Где же его взять, запас?»

Юшков рассказал то, что пытался объяснить Поздееву. Показал справку. Чеблаков оценил. «Это уже разговор, старик. Это хороший разговор. По рукам».— «И еще одна просьба. Дай мне зама»,— «Найдем».— «Дай мне Игоря Кацнельсона».— «А от Валеры Филина ты откажешься?» — «Он не пойдет».— «Я его уговорю. Все же будет свой парень». «Нет уж,— усмехнулся Юшков. — Если б у тебя в баньке париться, тогда конечно. А так... Ты уж мне дай Игоря». «Игорь — теоретик.— Чеблаков пожал плечами.— Ему в НИИ место. Зачем он тебе?» — «Он больше десяти лет на производстве. Он будет приходить сюда по утрам первым и уходить последним».— «Смотри, старик,— неохотно сказал Чеблаков.— Тебе виднее. Если он тебе нужен — пробьем».— «Фу ты черт!— вдруг удивился Юшков.— До чего ж ты вовремя пришел. С тестем я бы не сладил. А с тобой у нас, может быть, и получится».— «Я всегда прихожу вовремя, старик»,— сказал Чеблаков.