Короб мыслей - [6]

Шрифт
Интервал

77

"Свадьба" по-немецки: Hochzeit - hohe Zeit - высокое (возвышенное) время. В этом понятии заключено много иронии!

78

Кухонный запах в доме противен, но мне еще гораздо более противен в доме запах золота.

79

Бывают художники, которые об-наруживают изумительные достижения, даже непогрешимы в своем искусстве, - но влияние которых на публику ничтожно, а иногда и совсем отсутствует. Бывают и такие, чье творчество обладает многими недостатками, но воодушевляет публику. Кажется, будто публика подчиняется влиянию какой-то магнетической силы при виде художественного исполнения. Как будто личность художника при оценке его произведений имеет большое воздействие на эту оценку; будто бы существует какой-то моральный магнетизм!

80

Мнение, что до совершения брака необходимо взаимно хорошо изучить друг друга - ошибочно: можно быть женихом и невестой долгие годы, но друг друга хорошо узнать лишь по истечении медового месяца.

81

Относительно исполнения художественных произведений публика бывает весьма снисходительна. Этому нельзя не удивляться. Не знаю, из равнодушия ли это, или из добродушия, или просто по глупости. Я думаю, что скорее из пренебрежения (не стоит из-за этого горячиться!). И это всегда останется так, пока искусство будет служить только развлечением, удовольствием, времяпрепровождением и не будет восприниматься как нечто, серьезно влияющее на жизнь.

82

Что будет большим комплиментом художнику: "Ваше искусство сделало меня совсем больной" или: "Вы, вашим искусством, сделали меня опять здоровой"? Оба выражения художники часто слышат от дам, и при этом кажется, что в обоих случаях они благодарны художнику. Удивительно! Я нахожу, что наиболее лестным это должно быть самому искусству, которое производит такое сильное воздействие.

83

Как часто приходится читать или слышать: "Опера прошла в присутствии автора и он выразил свое полное удовольствие". Такого рода представление впоследствии будет считаться традиционным для других сцен, но это возможно только в Италии и, отчасти, в Париже, где вещь изучается от пяти до восьми месяцев, где от композитора зависит все (начиная с приглашения участвующих в пьесе лиц и кончая их обувью), где композитор сам заставляет артистов учить их роли и все до последних мелочей решает с дирижером, режиссером, декоратором, костюмером, машинистом и другими самолично. В других же странах, где для изучения пьесы дается в крайнем случае всего лишь восемь недель, и роли должны быть распределены между имеющимися силами, где капельмейстер, разучивающий пьесу, и режиссер, делающий постановку, оказываются, обыкновенно, столь великими гениями, что каждое замечание композитора бывает выслушиваемо с снисходительным пожиманием плеч, где композитор видит декорации и костюмы лишь на генеральной репетиции, т. е. за день до представления (и то не всегда и не везде), и если он таковые не одобряет, то ему отвечают, что теперь уже поздно делать какие-либо изменения, а иногда делаются еще намеки и на дороговизну, - в таких странах композитор со всем должен примириться и на генеральной репетиции он должен для дальнейшего успеха своего сочинения, бояться своими упреками отнять у всех мужество, и должен, следовательно, делать bonne mine a mauvais jeu*. И тогда это называется: "пьеса прошла в присутствии автора и он выразил свое полное удовольствие!"

84

Каким образом получается, что дети (мальчики) раньше всего и больше всего любят играть в солдаты, носить сабли и оружие, изображать из себя полководцев, командовать и вообще любят все военное? Неужели это будет характеристикой самого милитаризма или монарха, направляющего все свои мысли и силы к милитаризму? (Это бывает часто.) Меня в особенности сильно поражает выражение этого пристрастия при парадах.

85

Я убежден, что магнетизм, после того, как он будет изучен во всех своих проявлениях и действиях строго научным образом, сделает нам доступным большую часть того, что до сих пор казалось нам необъяснимым и загадочным.

86

Когда мне случалось нечаянно наступать на муравьиную кучу, и я замечал, как несчастные создания разбегались во все стороны и были вне себя, мне всегда приходила мысль, что если какое-либо несчастье (землетрясение, эпидемия, наводнение и др.) посетит обитаемые людьми места, то там должен был пройти какой-то бог, который нечаянно наступил ногой. Расстояние между мною и Богом - то же, что и между муравьем и мной, а населенные места (деревни и города), ведь не что иное как человеческие муравейники.

87

Неожиданное посещение обыкновенно бывает попыткой к какому-нибудь ходатайству.

88

Необходимо иметь гораздо больше храбрости, чтобы спасти кого-либо из горящего здания или вытащить утопающего из воды, чем для того, чтобы сражаться в бою. Здесь, по крайней мере, помогает численность товарищей, знамя полка, честолюбие, мысль об Отечестве... Между тем как в первом случае двигателями являются исключительно человеколюбие и готовность к жертвам. Однако люди, отличившиеся в этих подвигах, в лучшем случае получают медаль, между тем как военные получают титулы, чины, ордена и другие всевозможные отличия.


Рекомендуем почитать
Княжнин, Фонвизин, Крылов

Три русских писателя: Яков Княжнин (1740—1791), Денис Фонвизин (1745—1792) и Иван Крылов (1769—1844). Годы их противления пришлись на конец XVIII века. Их произведения схожи, тогда как признание различается. Все они тяготели к переводной литературе, черпая из неё вдохновение и адаптируя сюжеты. Если Княжнин и Фонвизин не удостоились почёта при жизни (не пришёл он к ним и после смерти), то Крылов вовремя успел понять, встретив XIX век в качестве иначе смотрящего на действительность.


Кроссовки. Культурная биография спортивной обуви

Кроссовки давно стали не только феноменом современной моды, но и феноменом современной культуры, привлекательным и противоречивым одновременно. Книга историка спортивного дизайна и журналиста Екатерины Кулиничевой представляет собой попытку посмотреть на историю этого вида обуви не через историю брендов и моделей, а через ту роль, которую спортивная обувь играла и играет в культуре, через ее «культурную биографию», которая во многом определяет наше отношение к этому предмету гардероба. Именно эта биография находится в фокусе внимания автора.



Непарадный Петербург. Наследие промышленной архитектуры

Предлагаемая книга посвящена ценной хотя и наименее известной области архитектурного наследия Санкт-Петербурга. В ней автор, продолжая свои многолетние исследования, подробно рассматривает процессы архитектурного развития ряда предприятий, сыгравших важную роль в развитии отечественной индустрии. Задача – расширить привычные границы представлений о петербургской архитектуре, формирующей наряду с классическими ансамблями неповторимый облик северной столицы. Особую актуальность освещение уходящих страниц истории приобретает в связи с переменами, происходящими при изменении функционального профиля многих исторических комплексов.


Стекло

Автор, прослеживая шеститысячелетнюю историю стекла, выбрал небольшое количество характерных для развития стеклоделия периодов, стремясь показать каждый из них по возможности ярко. Показ основных этапов развития стеклоделия осуществлен на фоне картины развития человеческого общества на всем огромном протяжении жизни стекла - от первобытнообщинного строя до наших дней. Предлагаемая вниманию читателей книга - не учебник. Содержание книги не следует точно курсу технологии или истории стекла. Автор выбирал такие сюжеты, которые представлялись ему наиболее ярко освещающими ту или иную стадию развития стеклоделия.


Модное восхождение. Воспоминания первого стритстайл-фотографа

Билл Каннингем — легенда стрит-фотографии и один из символов Нью-Йорка. В этой автобиографической книге он рассказывает о своих первых шагах в городе свободы и гламура, о Золотом веке высокой моды и о пути к высотам модного олимпа.