Корни тамариска - [64]

«Немедленным последствием (нефтяного кризиса. — А. В.), вероятно, будет изменение баланса экономической мощи (а следовательно, также, возможно, политической и военной мощи) между развитыми странами и странами, производящими нефть, — писал тогда крупнейший буржуазный историк Запада Арнольд Тойнби, ныне покойный. — Все ли эго? Если так, то это лишь предвещает замену Соединенных Штатов, (Западной) Европы и Японии нефтепроизводящими странами в качестве сверхэксплуататоров мира».

На Уолл-стрит или в Сити с плохо скрываемой завистью и враждебностью подсчитывали доходы членов ОПЕК и изыскивали пути, чтобы залатать прорехи в своих платежных балансах. Но при этом «забывали», что за полвека эксплуатации только стран зоны Персидского залива монополии «заработали» десятки миллиардов чистой прибыли от добычи нефти. Их капиталы, пущенные в оборот, умножились. В странах-импортерах обогатилась и государственная казна, забирая в виде акцизного сбора не менее половины розничной цены нефтепродукта.

С 1960 по 1973 год члены ОПЕК получили за свое сырье около девяноста пяти миллиардов долларов, а государственно-монополистический капитал развитых стран — шестьсот-семьсот миллиардов. За тот же период сопоставимые капиталы были вложены во все машиностроительные отрасли, вместе взятые. Таковы были масштабы перекачки богатств из стран ОПЕК до энергетического кризиса. Доля самих нефтедобывающих стран в конечной цене нефтепродукта сравнительно недавно не превышала семи процентов. Даже после увеличения налогов на иностранные компании и повышения цен на нефть вчетверо эта доля составляла не более трети того, что платил за литр бензина автомобилист в Западной Европе.

Напомним, что за магнатами современного капитализма стоят гигантский производственный аппарат, многовековой опыт, подготовленные кадры во всех областях, средства информации, разветвленная, налаженная сеть финансовых учреждений, в которых работает больше специалистов, чем могут набрать взрослых грамотных людей четверка нефтяных аравийских стран и Ливия. Можно ли было представить себе, безболезненное, «бесконфликтное» перераспределение центров экономической мощи в капиталистическом мире как между отдельными группами стран, так и внутри международного финансового капитала? Можно ли было вообразить, что вся экономическая и военная машина современного капитализма отступит перед новыми магнатами, появившимися в великих афро-азиатских пустынях?

Страны Запада до «второго нефтяного шока» смогли в целом восстановить или улучшить равновесие своих торговых и платежных балансов, «приручить нефтедоллары» и использовать их в своих целях. Проблемы резкого расширения экспорта и некоторой структурной перестройки экономики решались за счет снижения жизненного уровня масс, перекладывания тяжести кризиса на развивающиеся страны, включения в рамки мировой финансовой буржуазии правящих кругов ряда нефтеэкспортирующих стран.

Запад строго очертил сферу использования «нефтедолларов». Участники ОПЕК с «избытком» капиталов вынуждены были кредитовать правительства ряда стран, начиная с США, размещать средства в евродолларовых депозитах и коммерческих банках, приобретать ценные бумаги казначейств и разного рода недвижимость, предоставлять займы МВФ, МБРР или увеличивать там свои вклады. Вклады экспортеров нефти на Западе сделали их фактически заложниками мировой капиталистической системы, интегрировали в нее их правящие классы в качестве подчиненных, неполноправных партнеров.

В результате «второго нефтяного шока» 1979–1980 годов опять, как и в 1974–1975 годах, встал вопрос о путях и методах рециклирования «нефтедолларов». Крупнейшие финансисты мира предупреждали о том, что наступили трудные времена. Дэвид Рокфеллер сказал: «В экономике перед нами предательски опасное море, продуваемое ураганными финансовыми ветрами, способными перевернуть даже большие, хорошо укомплектованные личным составом корабли». Бывший министр финансов Великобритании Дэнис Хили в феврале 1980 года нарисовал холодящую кровь картину: растущие цены на нефть грозят банкротством целым странам, в результате чего они будут не способны отдавать долги западным банкам. А это, по его словам, «могло бы привести к краху всей международной банковской системы». Был разработан еще более ужасный сценарий: страна с крупными долгами объявляет себя банкротом, в результате чего терпят крах ссужавшие ее займами банки, вызывая цепную реакцию крахов и банкротств вроде великого кризиса конца двадцатых — начала тридцатых годов.

Но это звучало то ли угрозой в адрес развивающихся стран, то ли как совет нефтеэкспортерам больше доверяться финансовым учреждениям Запада. Нефтяным королям и шейхам внушали, что их вложения на Западе должны быть надежными, а для этого надо «помогать» капиталистической экономике. Одновременно за счет рециклирования шло финансирование дефицита платежного баланса развитых капиталистических стран и безнадежно растущего дефицита развивающихся.

После нового взлета цен на нефть активы платежных балансов участников ОПЕК составили более шестидесяти миллиардов в 1979 году и более ста миллиардов в 1980 году. Их инвалютные вложения оценивались в двести двадцать шесть миллиардов к началу 1979 года и к началу 1981 года достигли примерно трехсот пятидесяти миллиардов долларов (из них у Саудовской Аравии — сто восемнадцать миллиардов, Кувейта — шестьдесят семь миллиардов, ОАЭ — тридцать пять миллиардов, Ливии — двадцать пять миллиардов, Катара — одиннадцать миллиардов). Отметим, что подобные официальные оценки расходятся с подсчетами независимых экономистов. Эти показатели для Ирака и Ирана были равны соответственно пятидесяти и тридцати двум миллиардам, но их «съела» война. Только доходы от зарубежных вложений составили у всех участников ОПЕК в 1980 году двадцать семь миллиардов долларов (у Саудовской Аравии — десять миллиардов, а у Кувейта — шесть миллиардов долларов). Па долю ОПЕК (главным образом аравийских стран) в 1981 году пришлась четвертая часть золотовалютных резервов капиталистического мира.