Кормушка - [3]

Да, действительно, Андрей своего зацепил краешком. Но качественно - задние лапы с половиной брюха оторваны начисто. Ну и хрен с ними, всё равно там ничего ценного нет. А вот башка пригодится - из слюнных желез тварёнышей варят "ведьмино зелье". Название для новичка звучит страшновато, но на самом деле это обычное противоядие от укусов зверей. Именно оно и позволяет продержаться те самые полтора часа. Иначе - жопа, полная и неотвратимая. Вопреки расхожему мнению, твари редко заедают свою жертву сразу, предпочитают подождать несколько минут, когда яд парализует добычу, но ещё не убьёт окончательно. И вот тогда у живого. Неподвижного но всё осознающего… Насмотрелся я таких…

- Тару подставляй, - ещё одна голова упала в мешок. - Моего потрошить будем?

Последний отыскался уже за дорожной насыпью, там как раз грунтовка выходила на асфальт, и тварёныш лежал на обочине, немного не долетев до зарослей чертополоха.

- После тебя его только на котлеты, в сухарях ещё обвалять, - прокомментировал сын удачный выстрел.

- При матери такое не ляпни!

- Что уж я, совсем без понятия? - усмехнулся Андрей.

Да, сейчас можно смеяться… но только между собой. Вот в первую зиму было вовсе не до смеха, особенно ближе к весне, когда из всех продуктов осталась только картошка да несколько мешков зерна - что успели заготовить на полях до холодов. Мы вставали на лыжи и уходили на охоту за зайцами. Так, во всяком случае, говорили, принося домой освежёванные тушки. Если снять шкуру и отрубить голову с лапами, то заяц как заяц. Вкус, конечно, гадостный, но многие ли пробовали раньше, чтобы теперь сравнить? Ружей у нас тогда не было - первое удалось разыскать позднее, когда набрались храбрости дойти до Солонского. А потому ловили тварёнышей на живца. Впрочем, бывали моменты, когда живцами становились оба - и я, и Андрей. Раз зажали нас в ложбинке, в аккурат на стыке Павловского и Богородского районов… Это по старому, нынче-то какие нахер районы… Чуть отмахались самодельными саблями против двух десятков. Но ни до того, ни после они в стаи никогда не собирались - наверное, от бескормицы, как раз за неделю прошли три сильных снегопада, и немногие уцелевшие за зиму люди нос на улицу не высовывали. А в лесу давно все прижрали - кабаньих следов не видели ни разу. Кстати, и остальных. Просто не повезло тогда. Или повезло, кто знает.

После того побоища стало чуть полегче, да и кое-какая уверенность в своих силах появилась. И иммунитет к яду… Так уж получилось - они хотели сожрать нас, мы сожрали их… Выжил сильнейший. Такое вот поганое житие.

- Пошли? - Андрей пнул растерзанную тушку носком сапога.

- Погоди, хоть железы вырезать надо.

- Да ну их… пачкаться из-за мелочи.

Нет, поторопился я, называя его хозяйственным. Эх, молодость! Нет ещё здорового куркулизма, который заставляет думать о будущем, не обязательно светлом, складывать патроны в заветный сундучок дочери на приданое, запрещает выбрасывать стреляные гильзы и сломанные лопаты. Сейчас нет и не должно быть такого слова - мелочь. Да, сегодня она и нафиг не нужна, а завтра какой-нибудь сраный дополнительный патрон спасёт собственную задницу.

Аккуратно, стараясь не забрызгаться, разрубаю голову тварёныша пополам. Брезгливости давно уже нет, но в Грудцино люди мнительные, и заляпанного кровью промурыжат на воротах не меньше часа, заставляя пройти таинственную дезинфекцию. В чём она заключается, так никто и не знает, потому что после сидения взаперти на КПП всё равно выпускают, но когда в селе единственная действующая больница на всю округу… Выпендриваются. Андрей тоже помнит о возможной тягомотине и уже снял куртку, надетую поверх бронежилета. Но с собой не взял - ровно сложил и придавил камнем у обочины. Всё правильно, заберём на обратном пути, здесь воровать просто некому.

- По сторонам поглядывай!

- Да ладно, пап, чай не в городе, где они толпами ходят.

- И всё равно…

Это я уже из вредности - пусть хоть чем-нибудь займётся, пока добычу потрошу. Тут действительно все охотничьи территории поделены, и ещё пару дней будет относительно безопасно. Если только… Нет, о таком варианте событий даже думать не хочется.

- Андрей, ножик дай, пожалуйста.

- А чего моим? - возмущается сын, но тянет из-за голенища сапога финку.

Знаю, жалко. Только нам ещё шлёпать туда-обратно километров сорок, и даже если пообедаем у дяди Вани в Грудцино, то всё равно придётся останавливаться на привал. Один нож оставим чистым - хлеб резать.

Вот они, эти железы - узкое лезвие с лёгким хрустом разрезает нёбо тварёныша. Там, почти вплотную к верхней челюсти, два твёрдых шарика размером с лесной орех. Так было почти всегда, за исключением…

- Бля-а-а… пустые!

Это могло означать только одно - с утра тварёныши успели кого-то сожрать. Вот задница… До нашего поселения здесь километров пять, Фроловское и Полянское опустели в первый год после Нашествия, значит… Или кого-то из наших, или гусевских задрали - больше некого.

- Давай связь.

Но Андрей и без напоминаний снял с пояса рацию.

- База, ответь Чертобоям.

- Сотский слушает! - почти сразу же послышалось в ответ. - Что у вас? Вы где?