Кормилец - [49]

Именно во время такой репетиции она поняла, что убить врача в кабинете будет сложно. Между ними окажется стол. Можно попробовать сыграть сердечный приступ с потерей сознания, но где гарантия, что врач сам сядет рядом и склонится над ней, а не позовет медсестру? Идеальным вариантом было бы заднее сиденье автомобиля. Но как там оказаться? В итоге она остановила свой выбор на уличной лавке в сквере на «Черемушках». На поиски подходящего места ушло четыре дня. Она хотела назначить там ему встречу, но врач отказался. Соврал, что уехал. Она не стала настаивать. Особенная настойчивость всегда подозрительна. Придется попробовать еще раз. Но согласится ли он? Возможно, придется его как-то выманивать. Она поворачивала нож и смотрела в отраженные на лезвии усталые и испуганные глаза.

Лиза закончила четверть без троек и отправилась отдыхать к бабушке Свете. Из двух бабушек она больше любила ту, которая меньше рассказывала, как следует себя вести. Каникулы прошли замечательно. Плотные завтраки и поздние подъемы способствовали отдыху и хорошему настроению, но самым важным пунктом было отсутствие ночных шагов над головой.

Но шаги никуда не исчезли. Они продолжали звучать в доме Прохоровых после того, как затихала возня в родительской спальне. И в голове умственно отсталого мальчика сгущающимся туманом зрели новые секреты.

Часть вторая

Ежели существует темная сила, которая враждебно и предательски забрасывает в нашу душу петлю, чтобы потом захватить нас и увлечь на опасную губительную стезю, куда мы бы иначе никогда не вступали, – ежели существует такая сила, то она должна принять наш собственный образ, стать нашим «я», ибо только в этом случае уверуем мы в нее и дадим ей место в нашей душе, необходимое ей для ее таинственной работы.

Эрнст Теодор Амадей Гофман, «Песочный человек»

1

Игорь шел по больничному коридору к сестринской, чтобы напомнить Вике про сахарный диабет Мартынова. Метровых букв в листе назначений оказалось недостаточно. Вокруг стоял гвалт. Вроде как все говорили полушепотом, но десятки голосов резонировали в промышленный шум, большую часть которого создавали не пациенты, а их родственники.

«Разогнать бы их всех к чертовой матери, – с удовольствием подумал Игорь. – Или определить место для встреч где-нибудь в другом месте».

Игорь был недоволен шумом, но доволен своим отношением к нему. Собственное состояние минувших недель, когда он забивался в кабинете как мышь и боялся сказать лишнее слово, изрядно надоело.

Телефонный звонок застал Игоря в конце пути.

– Сережа пропал, – сказала Марина, как только он поднес телефон к уху.

Игорь остановился в пяти шагах от двери, и мысль о специальном меню, которое начиналось с замены макарон на свекольный салат в завтраке, вдруг оборвалась. Предчувствия испуганной воробьиной стаей вспорхнули вверх и закружились в воздухе.

Где ты стоял, когда Марина сообщила о замершей беременности? В котором часу это случилось? Какая поразительная точность!

Но месяц жизни в окружении мрачных намеков не прошел зря. В несколько секунд он рассадил воробьев обратно по веткам, а сам отошел с середины коридора к окну.

– Ты смотрела в шкафу? – спросил он.

– Я смотрела везде.

Голос звенел. Где-то на заднем плане промчался автомобиль.

– А в гараже?

– Везде, Игорь. Исчезли его синие кроссовки с сеточками и мои ключи. Он ушел. Приезжай.

Жена сбросила вызов.

Дверь сестринской раскрылась, и в коридор вышла Вика Клюева. Она вопросительно заглянула Игорю в глаза и, не получив ни вопросов, ни указаний, быстрым шагом пошла по коридору в сторону выхода.

Игорь не любил, когда его отрывали от работы. Особенно если это случалось в первой половине дня. Особенно когда отрывали по пустякам. Но страх в голосе жены звучал довольно убедительно. Так же убедительно, как слова Наташи. Отдай то, что ты должен, или он сам заберет втройне.

2

В метре от Марины, громко сигналя, промчалась машина, из-под колес в лицо плеснуло водой. Она не отвернулась, не посмотрела вслед, не заметила, как на зубах заскрипел песок, и не стерла грязь с лица.

Скорее. Но куда? Она снова, в четвертый раз за минувшие полчаса, стояла на перекрестке Ломоносова – Мира лицом к парикмахерской. Зеленый сигнал светофора приглашал перейти дорогу. Господи Иисусе, как ты здесь оказалась? Возьми кварталом выше и беги по Лермонтова к кольцу. Он не мог уйти далеко.

Перед глазами снова замелькали витрины, прохожие и автомобили. Белая олимпийка с надписью «Сочи 2014» не защищала ни от ветра, ни от холода. Мелкая дрожь потряхивала тело, и ей приходилось приоткрывать рот, чтобы не слышать стук зубов. Игоревы туфли болтались на ногах и норовили слететь. Час назад она надела их только чтобы по-быстрому выскочить во двор и позвать Сережу. Она не собиралась в них бродить по городу. Ни в них, ни в любой другой обуви.

Перед кольцом Марина остановилась. Плотный поток притормозивших у развязки автомобилей рекой отделял ее от противоположной стороны. Вряд ли Сережа мог уйти так далеко. Но тогда где он? В сквере нет. На Лермонтова нет. Нет ни во дворе, ни в гараже, ни в шкафу.

3

По Ленина меняли теплотрассу, и машины уступали в скорости пешеходам. Многие сворачивали на Тургенева, но Игорь проехал мимо, следом за ярко-желтым фургоном аварийной службы «Теплосетей». На задней двери фургона была наклейка с портретом помятого парня в натянутой до бровей трикотажной шапке и надписью «Понять и простить» – обращение коммунальщиков, превративших половину дорожного полотна в перекопанный огород, к жителям города.