Корм - [122]

Здание, где сегодня выступал сенатор, располагалось в центре города, в районе, который полностью перестроили после Пробуждения. Мы с Шоном несколько лет назад делали репортаж о «неблагополучных» районах Сакраменто — протащили камеры через посты охраны и снимали в тех местах города, которые после Пробуждения считались непригодными для жизни: растрескавшийся асфальт, выжженные скелеты домов, в окнах которых до сих пор болтались обрывки специальной ленты со значками биологической угрозы. Глядя на отделанный мрамором и хромом роскошный зал для заседаний, никогда и не подумаешь, что в Сакраменто существуют подобные трущобы. Только если сам там побываешь.

Чтобы добраться до фойе, понадобилось трижды сдавать кровь. Первый анализ у нас взяли на въезде на подземную парковку: к машине подошли швейцары в резиновых перчатках с анализаторами в руках. Этакая специальная форма вежливости: давайте сделаем вид, будто не видим вооруженных автоматчиков на посту охраны. У меня от них мурашки побежали по коже. Дело не в мерах предосторожности, а в том, как это все выставляли напоказ. Никто бы и слова не сказал, вздумай они нас пристрелить. У меня, конечно, работали камеры, но не было схемы расположения охраны, поэтому я не могла передать сигнал (вдруг случайно попаду на их частоту). Если бы Баффи была жива, точно раздобыла бы мне такую схему. Как же нам сейчас ее не хватало. Мы никогда не работали без нее.

Стив остался в гараже караулить машину. У меня-то приглашение и журналистское удостоверение, а у него нет, и реши он сунуться на прием — точно разразится скандал. А мы не могли этого допустить. Пока. В будущем мне предстояло еще много скандалов. Если, конечно, сенатор согласится меня выслушать и у нас вообще будет будущее.

Еще один анализ — чтобы попасть в лифт. И, как ни удивительно, еще один — чтобы из лифта выйти. Интересно, как я могла подвергнуться заражению за те десять секунд, что в нем провела? Загадка. Но раз они тратятся на подобные предосторожности, как минимум один подобный несчастный случай у них уже был. Индикатор загорелся зеленым, и двери распахнулись. А что случится, если в лифте одновременно окажутся несколько человек? Я вышла в холл и сразу же попала в мир, ничего не знающий о Пробуждении.

Понятно теперь, зачем все эти повышенные меры предосторожности. Огромный роскошно обставленный зал словно переместился сюда из прошлого, того прошлого, где еще не орудовали зомби: ни у кого не видно было пистолетов или брони, разве что у нескольких человек на глазах красовались пластиковые блокираторы, характерные для больных с синдромом ретинального КА. Господи, у них тут даже окна до пола. Внимательно приглядевшись, я поняла, что это голограммы — слишком уж идеальный получался из них вид на город. Наверное, так вот и выглядел раньше Сакраменто. Хотя вряд ли, коррупция одолевала нас задолго до зомби.

Тут, конечно же, была своя система безопасности. Как только я вышла из лифта, меня остановил человек с переносным сканером для штрих-кодов.

— Ваше имя?

— Джорджия Мейсон, «Известия постапокалипсиса». Кампания сенатора Раймана.

Я вручила ему свой журналистский пропуск. Мужчина провел над ним сканером и нахмурился.

— Я должна быть в списке приглашенных.

— Согласно моим данным, по вашему приглашению уже зарегистрировался Шон Мейсон.

— Если вы проверите список представителей прессы, то увидите, что мы оба освещаем кампанию сенатора Раймана.

Типичный бюрократ, судя по виду. Пытаться шутить и любезничать с таким совершенно бесполезно; все равно ни на шаг не отступит от правил.

— Пожалуйста, подождите, пока я проверю список.

Он небрежно махнул рукой, явно лишь прикидываясь, — за нами наблюдали четыре человека из толпы, и ни один из них не смеялся и не пил шампанское. Если уж они настолько выставляли себя напоказ, значит, в зале наверняка присутствует еще столько же охраны, просто ее не видно.

Сканер запищал — видимо, подсоединился к беспроводной сети и теперь искал список журналистов.

Когда он наконец смолк, невысокий чиновник нахмурился еще сильнее.

— Ваши документы в порядке. — В его голосе слышалось явное подозрение — то, что я не соврала, его никак не убедило. — Можете идти.

— Спасибо.

Убедившись, что я есть в списках, охранники моментально растворились в толпе. Я прикрепила обратно свой пропуск и отошла на несколько шагов от сердитого человечка, а потом дотронулась до сережки и прошептала:

— Шон.

Телефон установил соединение, и я услышала удивленный голос брата:

— Привет, Джордж. А я думал, ты там по уши погрязла в работе. В чем дело?

— Помнишь, я тебе сегодня рассказывала один анекдот, а конец не смогла вспомнить? — Я внимательно оглядывала толпу, потихонечку продвигаясь в сторону дверей (там, наверное, располагается столовая). — Ну, тот смешной?

— Да, — осторожно откликнулся Шон. — Помню. Так ты теперь знаешь конец?

— Ага, знаю. Друзья в Интернете нашли. Ты где?

— Мы рядом со сценой. Сенатор тут общается с политиками. Так какой там конец?

— Я тебе лучше лично расскажу, получится смешнее. Как мне добраться до сцены?

— Пройди через большие двери и в дальний конец зала.