Коридор - [65]

— Уберите руку от кобуры и отойдите в сторону, — властно приказал все тот же обер-ефрейтор.

Карл послушно убрал непонятно как очутившуюся руку с кобуры и отошел в сторону.

— Шубер, — обратился он к своему напарнику, — а ну дуй за лейтенантом, а я пока эту пташку покараулю.

Ожидая свое начальство, оберефрейтор принялся нервно изучать внешность Карла, рассматривая то черты лица, то знаки различия на униформе.

— Может быть, вы опустите свое оружие, ефрейтор, я ведь не пленный.

Ефрейтор моментально отреагировал, переведя дуло карабина с груди на голову.

— Не разговаривать, сейчас придет наш лейтенант и с вами разберется.

— Главное, чтобы к его приходу было еще с кем разбираться, — Карлу показалось, что ефрейтор совершенно не слышит его слов, с упорством «ворошиловского стрелка» продолжая метить промеж глаз.

Тем временем, со стороны дороги стала приближаться еще одна группа солдат во главе с тем самым лейтенантом, о котором упоминал ефрейтор. Карл еще раз посмотрел на пленных. Сейчас они выглядели совершенно по-другому. В глазах была только затравленость и отрешенность.

— «Хотел как лучше, а получилось как всегда. Еще неизвестно, чем обернется мое проявление гуманности», — Карл снова посмотрел на того, кому от его «доброты» досталось больше всех.

— Ваши документы?

Перед Карлом стоял молодой белобрысый офицер лет двадцати.

— Вот, — протянул он кипу проездных документов.

— Куда вы направляетесь?

— В Сен-Ло. Это в Нормандии.

— Я знаю, где находится Сен-Ло, — не отрываясь от документов, обрезал лейтенант.

— Откуда следуете?

— Там же все написано, из госпиталя. Как его там 97/…? «Бриз». Да, санаторий «Бриз».

— Кто еще может подтвердить вашу личность? Сопровождающий или еще кто-либо?

— А разве документов недостаточно?

— Нет, недостаточно, вы нарушили устав, причем очень серьезно, так что вам придется проехать со мной в комендатуру. Пусть «SD»[24] дальше ломает голову над тем, кто вы такой.

— Но постойте, лейтенант, я ведь не сделал ничего дурного. Я просто угостил их сигаретами.

— Вам не хуже моего должно быть известно, что всякие контакты с военнопленными запрещены. А в особенности с этими, — пренебрежительным взглядом указал он в сторону воронки.

— Так что вам придется проехать со мной до выяснения личности. Ротеннфюрер[25], отведите его к машине. Да, и оружие сдайте, пожалуйста.

— Мне так кажется, что все это лишнее, — раздался откуда-то сзади громогласный голос Гюнтера.

Уже через мгновение перед лейтенантом выросла двухметровая глыбина, и от неожиданности тот даже опешил. По-видимому, он совсем не ожидал, что дело примет такой оборот и его оппонентом вместо заблудшего, блеющего ягненка будет настоящий, матерый волчище, который при случае и сам не прочь им закусить. Ведь, судя по шеврону на рукаве, тот был не кем-нибудь, а ветераном дивизии «SS» «Мертвая Голова»[26], причем бывалым. Особенно это подчеркивали шрамы и наградные планки, количество которых было больше, чем всех наград в его взводе, считавшемся боевым после полугодового пребывания в Сараево.

— Штурмбанфюрер[27] «SS» Клейн, — кратко представился Гюнтер, даже не думая при этом подтверждать свои слова удостоверением личности.

Лейтенант, никак не отреагировав на приветствие Гюнтера, продолжал, как завороженный, пялиться в одну точку на кирпично— пепельных бороздах шрамов, которыми небрежно, глубоко была перепахана левая щека и часть крупного, выдающегося вперед подбородка штурбанфюрера.

— Если в том приюте, в котором вы воспитывались, Вас не научили правилам хорошего тона, то это должна была сделать армия. И мне не понятно, как вы с таким багажом «достоинств» вообще попали в «SS».

— Прошу прощения, господин штурмбанфюрер.

— Прощение будете просить у своей фройляйн. А передо мной, — Гюнтер сделал небольшую паузу, — надо сперва представиться.

— Унтерштурмфюрер ваффен «SS» Радель. Командир 3-го взвода, 2-й роты особого батальона части 56/3475.

— И чем же вы такие особенные, что за часть?

— Фильтрационный лагерь для пленных.

— Понятно, значит тюремщики.

— Но…

— Никаких «но». По какому праву вы решили задержать оберлейтенанта, — грубо прервал его Гюнтер, — у вас, что, есть на это полномочия? Насколько я знаю устав войск «SS», в ваши обязанности вменяются немного другие функции. — Гюнтер бросил взгляд на стоящих в воронке пленных.

— Господин штурмбанфюрер, этот оберлейтенант, в нарушение инструкции, разговаривал с Иванами. И даже больше скажу, что-то им передал. Мне показалось это подозрительным.

— Подозрительным? А о чем он вообще с ними мог говорить? Где были конвоиры? Я не для того по белорусским болотах их вылавливал, — Гюнтер еще раз покосился на пленных, — чтобы ваши олухи здесь прохлаждались на свежем воздухе, вместо того, чтобы службу нести.

— Виноват, они будут на…

— Это не вы виноваты, Радель, а ваши родители за то, что вы появились на свет. Если бы вы попались мне там, в Белоруссии… — находясь на пике гнева, Гюнтер резко замолчал, отсчитывая про себя до десяти, чтобы хоть как-то остудить пыл. — Где его документы?

— Вот, — лейтенант нервно полез в карман кителя, пытаясь их поскорее достать, но что-то там застряло, из-за чего произошла небольшая заминка.