Коридор до Рождества - [23]

— Я хочу посетить Бельгию. Вы не будете мне препятствовать?

— А зачем вам Бельгия? — спросил старший инспектор.

— Мне нужно сделать несколько телефонных звонков, а на вашей территории любые мои разговоры будут вам известны через несколько минут…

— Ого! — Дамерон засмеялся. — Ваше нахальство непревзойденно! Как и ваше умение стрелять из пистолета… — вдруг добавил он и посмотрел в глаза Боксона.

— Мы не были с вами в тире, господин старший инспектор, — не отвел взгляд Боксон, — вы не можете знать моих стрелковых способностей…

— Но вы же сами сказали, что умеете стрелять… — напомнил Дамерон. — Я ведь с вами по прежнему предельно откровенен…

— Я это заметил, и это меня пугает… — проговорил Боксон.

— Не пугайтесь, — продолжил старший инспектор, — на сегодняшний день у меня против вас никаких улик. Оставалась надежда на показания очнувшегося господина Трэйтола, но после того, как вы с ним переговорили, я не уверен в его искренности. Что я имею на сегодняшний день? Кучу гильз и несколько пуль от трех пистолетов, пустую обойму, образцы крови двух человек, сообщение о белом «форде», одного раненого американца и не вызывающий сомнения факт перестрелки. Если завтра на местное отделение фермерского банка какие-нибудь придурки с обрезами совершат налет, то дело об этой перестрелке будет отложено до следующей аналогичной, и я не уверен, что тогда на дороге не останется трупов. Я допустил вероятность вашей абсолютной непричастности. Но в таком случае пять пуль в ваш «БМВ» говорят об особой опасности преступников — они не хотели оставлять случайных свидетелей…

— Так как насчет моей поездки в Бельгию?

— Мне, конечно, нетрудно найти какое-нибудь основание для запрета, но тогда вы перестанете быть моим союзником, а без вас я могу рассчитывать только на случайность… Какие гарантии, что вы вернетесь?..

— Если честно — никаких, — сознался Боксон.

Остановив машину около одной из ферм, Дамерон сказал:

— Вот это — ферма «Банлу». Хирург Люсьен Банлу живет здесь.

Боксон долго смотрел в бинокль. Потом передал его Дамерону со словами:

— Первое: если бы я прятал раненых, я никогда бы не оставил их в доме хирурга. Второе: здесь большой амбар, конюшня, вероятно, большие подвалы, но над домом всего две трубы — полагаю, жилых отапливаемых помещений немного. Выделить теплую комнату для двух раненых — трудновато…

— Правильно, Боксон. — Дамерон тоже долго смотрел в бинокль, и, усаживаясь в автомобиль, сказал: — Поедем, посмотрим, на ферму доктора Гальпена.

— Помнится, вы говорили, что доктор Гальпен унаследовал дом в городе…

— Именно так, но заодно ему досталась ферма за городом. Земли он сдал в аренду, а вот на ферме появляется лишь время от времени — зимой там делать нечего…

Дорога к ферме Гальпена была засыпана снегом, машина продвигалась с трудом. Они не доехали до ворот двести метров.

— Что скажете? — спросил Дамерон, когда Боксон отвел бинокль от глаз.

— Снега, конечно, много, но выпал он в последние двое суток — сугробы по обочинам гораздо выше, чем на дороге. Перед воротами эти же двое суток назад кто-то убирал снег, чтобы ворота открыть. Ставни на окнах закрыты и снег с них давно не стряхивали, следовательно, их так же давно не открывали. Все остальные подробности можно узнать внутри, но помня ваш рассказ о двух неконтролируемых «кольтах» сорок пятого калибра, я без оружия туда не пойду даже в вашем сопровождении.

— Поехали домой, господин Боксон, — старший инспектор убрал бинокль в футляр. — Если вы кому-то здесь интересны, то он вас уже увидел. Простите, что пришлось отнять у вас столько времени…

— Если мной интересуются, то меня увидели… Недурственно! Вы лично будете охранять меня? — невозмутимо осведомился Боксон.

— Нет, но пара моих парней всегда будет неподалеку. Сегодня вам предстоит встреча с сестрой господина Трэйтола, не ругайте, пожалуйста, местных полицейских слишком громко…

Глава третья. Брюссельский поворот

1

Аделина Линс Трэйтол к своему двадцать второму дню рождения имела два исключения из двух университетов, два замужества и два последующих развода. Все остальное тоже было по двое: два брата, два аборта, две автомобильных аварии, два ареста за употребление наркотиков. Два раза она решительно меняла жизнь: первый раз уехала в Калифорнию в общину хиппи, второй раз — уехала в Нью-Йорк делать карьеру актрисы на Бродвее. В первом случае старший брат Эдвард нашел её за несколько дней и дал почитать строго конфиденциальный, но предельно реалистичный ведомственный доклад о движении хиппи вообще и о калифорнийских общинах в частности. Чтения полусотни страниц машинописного текста оказалось достаточно — Аделина без оглядки убежала обратно домой, в фамильное имение в штате Вирджиния, и затихла на пару месяцев. Во втором случае её повезло меньше — пожилой ассистент режиссера одного из бродвейских театров пообещал её значительную роль в предполагаемом спектакле. В благодарность ошалевшая от такого счастья Аделина прыгнула к нему в постель. Через непродолжительное время будущая актриса убедилась в своей беременности и бисексуализме супруга. Побывав в неподходящий час за кулисами, она с удивлением узнала, что этот служитель Мельпомены очень близко дружит с театральным электриком арабского происхождения, а об Аделине отзывается как о провинциальной дешевке с неиссякаемым родительским кредитом: «Представляете, впервые за двенадцать лет наконец-то исчезла задолженность за газ, электричество и воду!» Через пару месяцев после развода, аборта и вдохновляющего прощального скандала, к финалу которого сбежался весь квартал и приехали пожарные, пожалевший Аделину преподаватель актерского ремесла порекомендовал ей поискать какую-нибудь другую профессию: «Ведь вы так молоды, весь мир лежит перед вами!..»