Коричневые сны - [31]

Глава 8

Он был голенький, новорожденный. Это был мальчик. Он чмокал губами, словно сосал соску. Его ручки непроизвольно дергались во все стороны, а ножки были поджаты и скрещены. Аня, раскрыв рот, смотрела на него. Откуда он взялся тут? Неужели ночью кто-то пришел и положил его ей на кровать? Кто мог это сделать? Родриго? Аня схватила телефон и снова позвонила ему. Он не ответил. И что ей теперь делать? Куда его деть? Ведь Аня должна искать выход из этого мира. Может спросить у соседей об этом младенце? А есть ли тут вообще соседи?

Аня выбежала из квартиры на лестничную площадку и позвонила в соседнюю дверь. Ей не открыли. Она позвонила в другую – снова ничего. На ее лестничной площадке никого не было. Аня посмотрела на площадку второго этажа и прислушалась. Шум она услыхала сверху и поднялась на четвертый этаж. Она позвонила в три квартиры и наконец, ей открыл деверь весьма пожилой мужчина. Еще не увидев его, Аня подумала, что это человек старый, потому что даже через дверь услыхала его шаркающую походку. Его брови были косматые и седые, и он с удивлением взирал на Аню.

– Чем могу помочь? – проскрипел он.

– Понимаете, я спала в квартире внизу, на третьем этаже, просыпаюсь, и вдруг, рядом со мной лежит младенец. Я не знаю, кто его принес и куда его можно вернуть, – Аня говорила громко, стараясь, чтобы этот человек услышал ее и понял. – Может вы видели, кто это сделал?

– Я ничего не видел, девушка. Но знаю, что этот младенец появился сначала в больнице, потом сбежал оттуда. Ему не надо, чтобы кто-то приносил его. Он, скорее всего, кого-то ищет, – мужчина громко закашлял. – И я думаю, что он ищет именно вас, раз появился рядом с вами.

– Зачем меня? – оторопело спросила Аня. – Я не знаю его. Он что, хочет, чтобы я была его?

Аня вспомнила девушку Нину, а потом мальчика Диму. Они говорили об этом феномене. Неужели и младенец хочет, чтобы Аня была его мамой?

– Нет, не так, – затряс головой мужчина. – Когда кто-то берет ребенка, здесь взаимное согласие. Как бы возникает определенная симпатия между ними. А этот младенец отказался от жизни с одной женщиной, которая хотела взять его из больницы. Он исчез тогда. Младенцев здесь еще не было, – заметил он. – Так вот, он хочет к вам, дама. Он ваш. И у вас есть только один выбор – принять его, ибо он ваш, – заключил старик.

– Абсурд, – промямлила Аня. – Зачем он мне и зачем я ему?

– Я думал, вы поняли, что я вам только что сказал, – недовольно произнес мужчина, посмотрев из-под сердитых бровей на девушку. – Это ваш ребенок, мадам. Вы его мать.

Аня попятилась от двери, бормоча что-то невразумительное. Мужчина стал закрывать дверь, тоже бубня себе что-то под нос. Дверь хлопнула, и Аня снова услыхала шаркающие шаги. Ее разум уже плохо справлялся со всеми событиями, которые она тут пережила. Ане показалось, что она сходит с ума. Наслоение каких-то картинок в голове, мешали ей сосредоточиться на данной реальности. Она видела себя маленькой на папиных руках, потом видела Антона, еще мальчика, гоняющего мяч с мальчишками во дворе. Вот, Аня сидит на дереве с друзьями-мальчишками, а вот мама чистит абрикосы от косточек с их дерева, чтобы сделать компот.

Аня еле смогла сообразить, где она находится, и что надо делать. И сколько времени она простояла на лестничной площадке четвертого этажа, она не знала. А сколько времени спускалась в квартиру Родриго, понятия не имела. Ее привел в чувство плач ребенка. Он кричал точно так же, как и все обычные дети – «уа-уа». Аня быстренько подбежала к нему, чтобы узнать, почему он плачет. Его глаза были закрыты и видимо, он давно уже плакал, потому что вспотел. Биссеринки пота были на его маленьком носике и лобике. Аня села на кровать и дотронулась до его головки. Она была мягкая и шелковистая. Анина рука легла на его черные волосики, и погладила их. Ребенок продолжал надрываться, и Аня не знала, что сделать, чтобы он не плакал. Она никогда не имела дела с маленькими детьми. Может надо покормить его? А вдруг у него что-то болит?

– Что же ты плачешь? – тихо спросила она.

Ребенок стал закатываться от плача, и его «уа» превращалось в завывание. Аня решилась и взяла его на руки. Ей было непривычно держать мягкое податливое тельце, и было страшно сломать ему что-то. Она слегка покачала его, и ребенок стал утихать. Он открыл глазки, и Аня с удивлением увидела, что его глазки похожи по форме на глаза Родриго. Аня уложила его головку поудобней у себя на руке и стала внимательно рассматривать его, продолжая баюкать. Мальчик утих и теперь просто чмокал губами и смотрел на нее. Ане стало не по себе. Его глаза действительно были, как у Родриго. Бровки и реснички черненькие, кожа смугловатая. Наверное, и цвет глаз тоже будет карим. Очень похож на Родриго.

Но это не может быть его или ее ребенок! У них не было ребенка… или Аня снова не помнит? Но они всегда предохранялись. «Это невозможно», – решила она. Как бы узнать правду? Как выбраться отсюда? Может быть, эта странная Венера знает ответ? Она хоть и внушала Ане ужас, но не была злой, и хотела помочь ей. Только как теперь быть, если у нее на руках младенец? Не бросать же его здесь. Надо во что-то закутать его и сходить на кладбище. Аня положила ребенка на кровать, а сама заглянула в шкаф Родриго. Там на нижней полке лежали простыни и полотенца. Она достала все это и посмотрела на малыша. Он был еще маленький, чтобы кутать его в простынь. Аня сложила ее в четыре раза и расстелила на кровати. Пеленать детей она не умела, поэтому задумчиво соображала, как бы укутать его, чтобы на улице ему не было холодно. Мальчик тихо лежал, и как будто бы ждал Аниного решения. Она аккуратно взяла его и положила на простыню, но потом подумала и сдвинула его пониже. На улице ведь холодно, значит надо укутать и его головку. Она обернула его голову, сделав платочек, и стянула ручки простыней. Потом кое-как замотала его ножки. Ребенок молчал, полностью снося все ее манипуляции. Подумав, что этого не достаточно, Аня накинула на него махровое полотенце. Потом взяла его на руки и вышла из квартиры. На улице сегодня было еще холодней и моросил мелкий дождик.