Корейская гейша. История Екатерины Бэйли - [17]

«Не верит, – подумала я. – Ну и ладно, я здесь не для отпускания грехов».

Переводчик вернулся минут через пять с бумажным пакетом. Вскрыл его и извлек на свет мои вещи: кошелек, фотографии, блокнот.

– Эти фотографии? – спросил переводчик и посмотрел на меня.

– Да, эти.

Он стал просматривать фотографии: вот мы в Кунсане, в парке, в «Стерео». Я неожиданно вспомнила, что на одной из фотографий мы сидим за столом, и передо мной стоит сок. Вот черт!

Естественно, он обратил внимание именно на нее.

– Что это за напиток? – спросил он сухо.

– Коктейль. Мы ходили в бар до работы, и я выпила коктейль. Праздник был.

– А что в коктейле, какой это был бар и что за праздник?

– Коктейль обычный: сок, немного ликера и что-то еще. Название бара не помню. А праздник был – Первое Сентября, – с ходу соврала я, не моргнув и глазом.

– Это вы до работы сфотографированы или после?

– До.

Хм, и к чему это он клонит? – пока не понимала я.

– А вы всегда так по-вечернему одеваетесь средь бела дня? – с интонацией «ага, попалась!» уточнил переводчик.

– Нет, только по праздникам. Первое сентября – большой праздник в России, – с улыбкой «меня так просто не проймешь» отрезала я.

Лицо полисмена, когда переводчик передал ему мой ответ, еще заметнее исказилось злостью и презрением, а глаза – еще больше сузились.

– Вы можете попросить своего друга приехать, чтобы он подтвердил ваши слова? – спросил он.

– Я могу позвонить, но не уверенна, что он сможет приехать, – я была почти уверена, что он не приедет. Ведь Ник сказал уже Ире, что у них начались учения и с базы никого не выпускают.

Но на всякий случай решила уточнить:

– А где мы вообще находимся? Куда ему ехать-то, если он все-таки сможет?

– Ченджу.

– Скажите,… нас депортируют? – волнуясь и слегка запинаясь, я задала и самый главный, давно мучивший всех нас вопрос.

– Да. Пока что не могу сказать точно, – сможете вы впоследствии вернуться в Корею или нет, но что депортируют – это точно. Так что если ваш друг приедет, пусть привезет ваши вещи.

Сердце, похоже, ухнуло куда-то вниз, да так там и осталось.

Негнущимися пальцами я набрала привычный номер.

– Алло? – немедленно откликнулись в трубке.

– Привет, это я. Меня сейчас допрашивают и, похоже, нужно чтобы ты приехал. Это важно. Ты сможешь? – скороговоркой выпалила я, втайне надеясь, что он все-таки сможет вырваться и приедет.

– Да, конечно. Куда нужно ехать? – с готовностью откликнулся Джейсон.

– Ченджу. Я точно не знаю, где это. Мне тут девочки сказали, что у вас учения. Я думала, что база закрыта, – с волнением уточнила я.

– Я приеду завтра. Никаких учений сейчас нет. Ты в порядке?

– Да. То есть, не очень… меня депортируют, – последние слова я буквально выдавила из себя по капле. Почему-то даже произносить их было страшно, больно и физически трудно.

– Как? Это точно? Но почему?! – он уже почти кричал в трубку.

– Они ничего не объяснили. У меня к тебе просьба: зайди к Свете и забери все мои вещи, – добавила я.

– Хорошо, я съезжу к ней сегодня, – грустно пообещал Джейсон. – Мне очень жаль, что так вышло. Я обещаю, все будет хорошо! – добавил он, пытаясь хоть как-то подбодрить меня.

– Да, конечно. И спасибо, что согласился приехать. Для меня это очень важно, поверь, – голос начал предательски дрожать, глаза защипало от подступающих слез. – До завтра, – выдохнула я.

– До завтра, – эхом отозвался он.

Смысл происходящего, наконец, начал доходить до меня со всей своей очевидностью: завтра будет наша последняя с Джейсоном встреча. Моя сказка на этом закончилась. Я уеду от него навсегда!

Слезы полились по щекам, и я не могла больше держать эмоции под контролем.

От нахлынувшей боли я согнулась пополам и зарыдала. Меня охватило отчаяние: впервые за много лет я наконец-то была счастлива, но все это вот-вот закончится. Господи, ну почему все должно было прекратиться, едва начавшись!? За что, Господи-и-и!!!???

Я почувствовала на плече чью-то руку.

– Не плачьте. Вполне возможно, что все еще образуется, – сочувственно произнес переводчик.

– Он приедет. Завтра, – собрав волю в кулак и стараясь больше не плакать, слегка запинаясь, проговорила я. – Но ничего уже не образуется. Ни-че-го… У вас еще есть вопросы ко мне?

– Нет, можете идти, – разрешил кореец и подозвал взглядом охранника.

Меня привели обратно в камеру.

Когда дверь открыли, девчонки бросились ко мне с расспросами:

– Что с тобой? Ты чего плачешь? Твой приедет?

Я не могла заставить себя отвечать. Мне хотелось одного: поскорее забиться в угол и уснуть. Однако я понимала, что так просто они от меня не отстанут. Придется ответить.

– Завтра приедет. Нас точно депортируют, но они не сказали, сможем мы вернуться сюда или нет, – кое-как промямлила я.

– А как же он приедет, если у них учения? – искренне удивилась Ира.

– Нет никаких учений, – отрезала я. Было ясно, что их парни либо бояться ехать в корейскую полицию, либо просто не хотят.

Мне было немного жаль их разочаровывать, но я сказала правду. В данный момент по-настоящему мне было жалко только себя, и плевать я хотела на остальных.

С одной стороны, меня радовало, что Джейсон все-таки приедет, и завтра я его увижу. Ура! Он не струсил и он – не подонок! Два раза – ура!