Корделаки - [12]

– Но сегодня у меня вы были без компаньонки, не так ли? – спросила баронесса.

– Да. Я думала в толпе гостей этого никто не заметит. Мне удалось раздобыть приглашение к вам, но через друзей, а из семьи никто об этом не знал. Потому, что… Потому, что…

– Потому, что мы подходим к самому деликатному моменту, не так ли? – Туреева смотрела на свою визави спокойно и серьёзно. – Вы расскажете мне вашу историю?

– О, боже! – Елизавета де Вилье полностью скрыла своё лицо в ладонях. – Боюсь, у меня нет другого выхода. И я так устала мучиться сомненьями в одиночестве! Тем более, что ещё недели две-три – и скрывать происходящее станет невозможно. У меня больше нет сил, и я хочу, чтобы ситуация разрешилась уже хоть каким-нибудь образом.

– Вы неправы про сокрытие тайны, – вслух размышляла Туреева. – Можно найти повод и отправить вас в деревню. Правда время не подходящее, лето кончается, вот-вот зарядят дожди.

– Господи! – заломила руки Елизавета де Вилье. – Да что мне за дело до дождей! Я б уехала куда угодно – хоть в глушь, хоть в тюремный замок, лишь бы там знать, что с ним всё в порядке.

– Ну, вот мы и добрались до героя нашего романа, – снова улыбнулась Мария.

– Простите, но имени его я вам пока не назову, – Елизавета гордо вскинула голову.

– И не надо, Лиза. Позвольте мне вас так называть? Пусть он будет господин N.

– Спасибо. Мария? Так? Спасибо за ваше терпение и такт. Вас мне послало небо! – гостья вздохнула, собралась с силами и начала свою повесть. – Мы познакомились два года назад, когда дома у нас была вовсе невыносимая обстановка. Случайно, на балу. Потом встретились на прогулке. Договорились ещё видеться. Это невозможно рассказать! Спустя пару встреч мы оба уже понимали, что никого важней друг друга для нас на всём свете нет и не будет больше. Мы понимаем с полуслова мысль, которую ещё не высказал другой. Мы одинаково думаем, одинаково видим и оцениваем многие вещи, мы любим одну и ту же музыку, стихи. Это как волшебство. Вы знаете, как это бывает, когда понимаешь, что по-настоящему живёшь, только, когда этот человек рядом? А всё остальное – только ожидание!

– Знаю, – тихо произнесла баронесса.

– Тогда вы поймёте меня! Он уезжал. Уезжал ненадолго и по поручению довольно обыденному – что-то о покупке дома, но не для себя, а для своих поручителей. Но меня отчего-то обуял вдруг такой страх, как будто мы расстаёмся на вечность. Он успокаивал меня, потом обнял. Потом…

– Не продолжайте! – Мария видела, что её гостья сейчас может снова сорваться в истерику. – Я сама могу представить себе, что было «потом». Я была замужем. Но, скажите… Он человек благородный? Из общества?

– Конечно! Как вы могли подумать иное! – возмутилась рассказчица.

– Тогда я не понимаю, почему бы ему не просить открыто вашей руки? Или у вас совсем не было времени? Или то кольцо, что сегодня…

– Нет-нет! Это кольцо мужское. Я носила его только на перчатку, всё боялась, что соскользнёт. Оно не залог любви, оно залог доверия между нами. Уезжая, чтобы всё же успокоить меня своим скорым возвращением, он отдал мне перстень – знак его статуса, который является и печатью одновременно. Он сказал, что цель его поездки – сообщить хозяину о том, что оговорённая ранее продажа не состоится и поэтому ему не потребуется скреплять никаких бумаг. Олонецкая область – это не так далеко от Петербурга. При всех дорожных случайностях мы отводили на поездку не более дней десяти-двенадцати. По возвращении я вернула бы ему перстень, а он открыл бы наши отношения всем, более не страшась никаких препятствий. «Выход всегда можно найти!» – сказал он напоследок. А вот теперь я не вижу выхода. И прошло уже три месяца. И какая-то женщина рядом с ним! – она снова зарыдала.

– Что же это за препятствие? – спросила Туреева. – Не может же быть, чтобы он был уже женат?

– Нет, – Елизавета пытливо посмотрела в лицо собеседнице, как бы прикидывая, можно ли той доверять. – Он не женат. Он – католик.

– О, боже! – выдохнула Мария и улыбнулась. – А вы, было, меня совсем уж напугали! Давайте думать в первую очередь о том, что подвластно нам сегодня. Я думаю, прежде всего, надо сообщить о вашем местонахождении домашним. Не так ли? Утром, не обнаружив вас, они могут поднять шум. Мой доктор будет хранить молчание, друг, которого мы пошлём с сообщением – тоже. За него я ручаюсь. Скажем, что мы с вами подружились и заболтались за полночь. При отсутствии у вас постоянного круга общения, я думаю, это будет правдоподобно?

– Тем более, я надеюсь, что это уже стало правдой? Да, Мария? – Елизавета с надеждой заглянула в глаза хозяйке дома. – Благодарю! Вы спасаете меня!

– Напишите пару строк отцу и ложитесь. Завтра мы подумаем, как быть дальше.

* * *

Взяв записку, Мария собралась уходить.

– Вы не подадите мне мой ридикюль, я хотела бы привести себя в порядок? – попросила Лиза.

– Конечно! И я пришлю горничную, она принесёт вам что-нибудь, чтобы переодеться на ночь. Хотите умыться?

Де Вилье кивнула, роясь в своем дамском мешочке, что подала ей со стола Мария, и вдруг застыла в немом ужасе.

– Что? – заметила это выражение лица хозяйка. – Что ещё случилось?