Коранические сказания - [41]
Параллели с Мухаммадом, сравнения с ним, впрочем, присутствуют в рассказах о Мусе, как и во всех других коранических сказаниях. Учение Мусы приравнивается к вере Мухаммада и вере Ибрахима (42:13/11). Мусе, как и Мухаммаду, дано не просто откровение, но — Писание (Таура, Китаб, Сухуф, Фуркан). Как и Мухаммада, Мусу обвиняли в одержимости, в забвении традиций предков, в желании добиться мирской власти. Все это, как мы знаем уже, стандартно для пророческих рассказов. Есть в истории Мусы и «Коран в Коране» — коранические проповеди, вложенные в уста действующих лиц. Такую, к примеру, проповедь, наподобие мухаммадовской, произносит некий верующий из числа родичей Фир‘ауна (40:28/29-34/36).
Сходство психологического настроя Мусы с Мухаммадом можно видеть в рассказе о призвании пророка. В истории Мусы довольно подробно описано, как Аллах заговорил со своим избранным посланником. Это описание имеет косвенные параллели с первыми откровениями Мухаммада.
В истории Мусы фигурирует куст. Мухаммаду явилось дерево[110]. Мусе первое видение было в священной долине Тува, Мухаммаду — на почитаемой горе Хира’. Откровение, ниспосланное Мухаммаду, начиналось, согласно преданию, приказом: «Читай!» Неожиданным приказанием начиналось и обращение Бога к Мусе: «Скинь сандалии!» (20:12). Далее Аллах говорит Мусе примерно то же самое, что и Мухаммаду: ты избран, поклоняйся мне, твори молитвы, наступит день суда, каждый получит за свои дела, пусть неверие людей тебя не смущает, проповедуй и будь мужественным.
Из этих сходств нельзя делать вывод, что Мухаммад копировал Мусу. Напротив, подчеркнутая параллельность, которая видна в тексте Корана, отражает переработку, а точнее — отбор мотивов предания о Мусе. Показать, что с Мусой происходило нечто похожее, значило доказать достоверность сообщений Мухаммада о первых видениях. Находя параллели в жизни Мусы, Мухаммад убеждал себя, что он действительно пророк, а потом теми же аргументами убеждал и других.
Главной связующей линией между Мухаммадом и Мусой в Коране является утверждение, что в Священном писании, полученном Мусой от Аллаха, было предсказано появление Мухаммада (7:157/156). Это был один из главных тезисов, с помощью которых Мухаммад надеялся добиться признания своей «подлинности» в глазах иудеев и христиан.
Муса был в Аравии известной фигурой и за пределами общин местных иудеев. В стихах доисламских поэтов иногда упоминаются эпизоды из его истории[111]. Из текста Корана следует, что Мухаммаду напоминали о чудесах Мусы и звали его так же доказать свое пророческое достоинство (28:48). Есть в Коране и указания на то, что излагаемое Мухаммадом отличалось от того, что было известно всем. Выше я уже говорил, что именно при расхождении с общеизвестной версией в Коране появляется дополнительная ссылка на божественность источника сведений о том или ином пророке. Так сказано в связи с историей Йусуфа (ср. 12:102/103), есть такого рода «напоминание» и в истории Мусы (29:9/8, 99).
Некоторые эпизоды рассказаны подробно и последовательно во всех деталях. Так Коран обычно, как мы видели выше, рассказывает о вещах, слушателям мало известных. Именно так, к примеру, изложен эпизод об отказе израильтян войти в землю обетованную (5:20/23-26/29). Он расположен в Коране, кстати говоря, рядом с рассказом о сыновьях Адама, тоже подаваемом в тексте как нечто новое для аудитории.
В этом отразилась и эволюция рассказов о Мусе. Начиналось с общеизвестных историй и фактов. Потом, по мере возрастания идейной роли истории Мусы в связи со значимостью ее в спорах, к общеизвестному стали добавляться и перетолковываться эпизоды, неизвестные пророку и его слушателям прежде.
Коран отразил многие сказания о Мусе, прямо к тексту Ветхого завета не восходящие. В основе коранического рассказа лежат пересказы библейского текста, в каком-то виде существовавшие в Аравии. Из них черпались нужные Мухаммаду эпизоды. Не ясно, откуда появился мотив спасения тела Фир‘ауна. Скорее всего он связан с египетскими иудейскими преданиями, сохранившими память о египетском обычае мумификации трупов[112]. Впрочем, мумификация была известна и в Аравии. Не ясно также и происхождение фигуры ас-Самири, подбившего иудеев на поклонение золотому тельцу. Имя его может быть искажением прозвища какого-то демона или же означать «самаритянин». Возможно, что так сохранились следы не дошедшего до нас целиком предания, связывавшего самаритян с расколом в первой иудейской общине[113]. Некоторые детали рассказа находят себе объяснение в материале йеменских иудейских преданий. Они рассказывают, что после перехода через море иудеи увидели священного быка, шедшего по левую сторону от Бога. Из-под его ног был взят прах, использованный для изготовления тельца. Это ближайшая известная параллель к фразе ас-Самири, рассказывающего Мусе о своем поступке: «…я схватил горсть от следов посланника и бросил ее» (20:95/96)[114]. Не исключено, что и более близкие параллели к кораническому рассказу обнаружатся в фольклорном наследии именно аравийских иудеев. Некоторые детали попали в Коран из послебиблейских сказаний, бытовавших в христианской среде. К ней восходит особое выделение роли сестры Мусы (первой Марии), объяснение убийства Мусой египтянина происками Шайтана, вместо характерного для иудейской традиции оправдания этого поступка, и т.д.
