Коранические сказания - [36]
Полемический характер носит утверждение, что рассказ о Йусуфе — «из рассказов про скрытое, которое Мы внушаем тебе» (12:102/103). Это означает, что такая форма рассказа ниспослана Богом, и потому не может быть никаких упреков от «людей Писания» по поводу ее неточностей и недостоверности[98]. Такой заранее данный ответ на еще не прозвучавший упрек тоже показывает, что история была известна и возражения предполагались.
Коран дает та’виль — толкование глубинного смысла известных событий. Само это слово употребляется именно в суре «Йусуф», и именно оно стало потом техническим термином для особых мистических комментариев к Корану, претендующих на постижение сокрытого и мало кому доступного истинного смысла священных текстов.
«Мораль» излагаемой истории в Коране сильно подчеркнута и особо выделена. Рассуждения, формулирующие «идейную направленность» рассказа, иногда нарочито вплетены в повествование. По поводу почти каждого эпизода сообщается, что так предопределил Аллах ради возвышения Йусуфа. Размеры таких морализующих сентенций нарастают по мере развития сюжета. Например, после фразы о том, как Йусуф был принят в дом вельможи, сказано: «И так Мы утвердили Йусуфа на этой земле и чтобы научить его толкованию событий. Аллах победно завершает Свое дело, но большая часть людей не знает!» (12:21).
Знаменитое толкование сна в темнице оказывается не столько ступенькой к освобождению, сколько поводом для длинного рассуждения о могуществе Аллаха. Проповедь о необходимости во всем полагаться на Аллаха произносит Йа‘куб, отправляя в Египет младшего сына. Конечный же аккорд та’виля — завершение истории Йусуфа, когда он, принимая родителей в Египте, толкует свой детский сон и объявляет, что он сбылся благодаря воле и делу Аллаха.
Вставки-разъяснения прямо связаны с Мухаммадом. Они должны подчеркнуть неизбежность торжества всякого пророка Аллаха, как древнего, так и нынешнего. Вопреки кажущимся неудачам и гонениям пророк всегда побеждает, пройдя через отчаяние и трудности. Именно отчаяние часто овладевало Мухаммадом в последние годы его жизни в Мекке. Себе и другим он объяснял, в частности и через коранические рассказы, что все неудачи — лишь шаги к победе.
Кроме этой главной и сознательной параллели в истории Йусуфа есть и другие важные аллюзии на жизнь Мухаммада.
Как и против Мухаммада, против Йусуфа выступают его сородичи — родные братья готовы его убить. Этот мотив враждебности ближайших родственников очень близок психологическому настрою Мухаммада накануне хиджры. В совете одного из братьев изгнать Йусуфа в «далекую страну» иногда видят аллюзию па вынужденный отъезд части мусульман в Эфиопию (12:8-9)[99]. Я думаю, что аллюзия здесь шире и связана не с конкретным фактом, а с важным психологическим аспектом всей деятельности Мухаммада — отчуждением от сородичей, приведшим к хиджре. Праведника и пророка Йусуфа не просто гонят. Его замышляют убить, как хотели убить и Мухаммада. Как и Мухаммада, его спасает покровительство Аллаха, а мотив этот входит в комплекс мотивов, как бы призванных оправдать хиджру.
Как пророчество о будущем звучит и другой мотив. Возвысившийся Йусуф прощает своих братьев и возвышает их. Точно так же Мухаммад после победы над Меккой простил и возвысил курайшитов. В мекканской суре, каковой является сура «Йусуф», этот мотив звучит как предложение компромисса, обещание не забывать своих корней. Это тоже важная сторона психологического настроя Мухаммада. Он ощущал за разрывом собственное желание будущего примирения. Последующее его благоволение к курайшитам вызвано не просто политической и экономической логикой, но и личностными моментами.
Другой мотив истории Йусуфа, созвучный переживаниям Мухаммада,— слабость пророка перед соблазнами. Йусуф обращается к Аллаху за помощью, когда чувствует, что ему не устоять: «Если Ты не отведешь от меня их козней, я склонюсь к ним!» (12:33). Это —живое чувство реального пророка. Мухаммаду тоже приходилось «склоняться», идти на компромиссы, о которых он потом жалел, от которых отказывался. Так было, к примеру, в случае, когда он признал божественную природу дочерей Аллаха — Аллат, Манат и аль-‘Уззы, но затем Аллах объявил, что такое решение было внушено Шайтаном, слова об этом были «вычеркнуты» из Корана.
Проповеди Йусуфа имеют себе прямые параллели в других местах Корана. В темнице Йусуф говорит о том, что он порвал с верой своего народа. По отношению к Йусуфу это неверно. Но это верно по отношению к Мухаммаду, который постоянно говорит в Коране именно об этом. Подобно Мухаммаду, Йусуф объявляет, что следует вере Ибрахима, выступает против многобожия: «Различные ли господа лучше или Аллах, единый, могучий?» (12:39). Он упрекает людей в том, что они поклоняются пустым именам. Так говорили Нух (7:71/69) и Мухаммад (53:23). Есть в суре «Йусуф» и косвенные аллюзии, обычно связываемые с Мухаммадом. К примеру, женщины, пораженные красотой юноши, говорят о нем: «Это не человек, это — только благородный ангел». В Коране о Мухаммаде (17:94/96-95/97) и о Нухе (11:27/29) сородичи говорят наоборот — он не ангел, а человек. Другой аспект того же мотива остро звучит в истории творения-ангелов заставляют поклониться человеку (Адаму), обладающему большими знаниями, чем они. Когда речь идет о разгадке снов царя, то вельможи употребляют термин «пучки снов» (12:44). Его же мекканцы применяли к откровениям Мухаммада, объявляя их невразумительными бормотаниями кахина-прорицателя (21:5).
В эфире радиоканала «Орфей» в течение нескольких лет звучала авторская программа журналиста, писателя и ведущей Ирины Семёновны Кленской «Хороший тон. Прогулки по Эрмитажу» – о великих сокровищах и людях, которые их берегут, и, конечно же, включавшая беседы с директором Государственного Эрмитажа Михаилом Борисовичем Пиотровским о жизни, о смыслах, об искусстве, об истории и памяти. Однажды появилась дерзкая мысль превратить радиопрограмму в книгу. Михаил Борисович подумал и сказал: «Почему нет? Давайте рискнём!» И вот перед вами эта книга.
Монография представляет собой исследование доисламского исторического предания о химйаритском царе Ас‘аде ал-Камиле, связанного с Южной Аравией. Использованная в исследовании методика позволяет оценить предание как ценный источник по истории доисламского Йемена, она важна и для реконструкции раннего этапа арабской историографии.
Второе Письмо христианам Коринфа относится к важнейшим произведениям эпистолярного наследия апостола Павла. Оно посвящено защите его апостольской миссии. Павел излагает свои мысли о том, каким должно быть христианское служение и какими должны быть сами служители. Они должны подражать Христу в Его смирении, бедности и страданиях. Для Павла самым важным является «богословие креста», а не «богословие славы», а именно его исповедуют его оппоненты, которых он подвергает резкой критике. Комментарий предназначен для студентов богословских университетов и семинарий, а также для широкого круга читателей, занимающихся углубленным изучением Нового Завета.
Впервые на русском языке издается книга швейцарского профессора Вальтера Буркерта о древнегреческой религии, признанная в мировой науке классическим трудом в этой области. Культы богов и героев от Микен до классической эпохи, ритуалы, мистерии, религиозная философия — эти разнообразные аспекты темы нашли свое отражение в объемном сочинении, аппарат которого содержит отсылки ко всей важнейшей научной литературе по данным вопросам. Книга окажет серьезную помощь в работе специалистам (историкам, религиоведам, теологам, филологам), но будет интересна любому читателю, интересующемуся тем, что было подлинной живой религий эллинов, но известно большинству лишь как некий набор древних мифов.
Если бы вы знали, когда и как вам придется умереть, распорядились бы вы своей жизнью иначе? К сожалению, никто не знает дня и часа своей смерти — вот почему лучше всегда «быть готовым». Эта книга раскрывает перед читателем различные виды смерти и знакомит с христианской точкой зрения на смерть.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.
В книге американского историка Томаса Вудса развенчивается культивируемая на протяжении трех столетий (начиная с эпохи Просвещения) и вошедшая в учебники антихристианская и антиклерикальная мифология – тенденциозное изображение Церкви реакционной силой, сопротивляющейся развитию науки, культуры и цивилизации в стремлении удержать народы в первобытной темноте и невежестве. Опираясь на результаты, полученные историками на протяжении последних ста лет при изучении истории европейского Средневековья и раннего Нового времени, автор показывает, насколько велика была роль Церкви и христианской религии в создании многих важнейших аспектов современной цивилизации – науки, права, искусства и архитектуры, сельского хозяйства, благотворительности и т. д.
Известный в церковных и научных кругах кандидат богословия, кандидат и доктор философских наук, профессор Дулуман Евграф Каленьевич, известный в советское время церковной и гражданской общественности своими богословскими, философскими и религиоведческими трудами. Евграфом Каленьевичем написано и опубликовано свыше 30 книг и брошюр на религиозную, философскую и атеистическую тематику. В различных уголках Советского союза прочитано свыше двух тысяч публичных лекций. К сожалению, с 1985 года — с начала "перестройки"- его лишили публикаций в прессе и устных выступлений в аудиториях.