Коралловый браслет - [7]

Девушка достала ключи и, выбрав магнитный от двери подъезда, поднялась на крыльцо. Свет фонаря упал на браслет, украшавший ее запястье, и она внезапно нахмурилась, опустив протянутую было руку. Ее поразила догадка, неожиданно пришедшая ей на ум. Появление браслета объяснялось так просто, что теперь Маша удивлялась тому, что никто этого не понял.

«Мама передала банковские документы второго, в мой день рождения! И доверенность была только на меня, и на свертке с браслетом было написано мое имя! Это не наследство, это просто подарок! Самый чудесный, самый роскошный подарок на день рождения, какой я только получала!»

Маша влетела в подъезд, отперла дверь квартиры – они с матерью жили на первом этаже – и, включив свет в прихожей, подставила под лампу левое запястье, любуясь карминово-красными кораллами, которые, нагревшись на ее теле, приобрели еще более теплый, живой оттенок. «Ну до чего красиво!» Теперь браслет казался ей еще прекрасней. Приобретя значение подарка, да еще последнего подарка, сделанного матерью, он разом превратился для девушки в реликвию.

Она хотела было немедленно позвонить брату, чтобы поделиться своим открытием, но, не дойдя до телефона, остановилась. «Подумает, чего доброго, будто я его упрекаю, что он не вспомнил о моем дне рождения!» Кроме того, она предположила, что сейчас Андрей и Зоя уже добрались до дома и, скорее всего, садятся ужинать, а значит, звонок будет некстати. К несомненным достоинствам невесты брата нужно было отнести и ее хозяйственные наклонности. Зоя вкусно и разнообразно готовила, опровергая стереотип, что модели питаются одной минеральной водой и сигаретным дымом. «Еще один плюс в ее пользу. Может, я в самом деле ревную и завидую?»

Выдвинув ящик старого комода, в котором хранились елочные игрушки, разрозненные инструменты и всякий хлам вроде поздравительных открыток и бесполезных сувениров, Маша отыскала массивную рамку с Зоиной фотографией – ее подарок на прошлый Новый год. Ничего красноречивее этого дара она и представить себе не могла. Зоя искренне полагала, что осчастливит будущую родню, преподнеся ей самое себя, в роскошной рамке, украшенной голубоватыми стразами. На снимке, выбранном из Зоиного портфолио, та красовалась вполоборота к зрителю, загадочно сощурив томные голубые глаза, словно намекая на то, что ей известна некая тайна. Отставив фотографию в вытянутой руке, Маша критически рассматривала ее, пытаясь увидеть будущую родственницу непредвзятым взглядом, но разглядела лишь то, что всегда: хорошенькую длинноволосую блондинку, с острым носиком и чуть раскосыми глазами. Она была слегка похожа на лисичку, и это позволяло предположить, что натуральный цвет Зоиных волос – рыжий. «Тогда это объясняет, откуда у нее взялись мозги!» – сердито подумала Маша, швыряя портрет обратно в ящик комода. В принципе она никогда не связывала умственные способности людей с цветом их волос, но, контактируя с Зоей, невольно переходила на личности. «Если я буду часто ее видеть, совсем опущусь! А что будет с Андреем?!»

Пройдя на кухню и включив чайник, Маша остановилась у окна и задумалась, глядя, как в доме напротив загораются огни. С утра она забыла прикрыть форточку, за день кухня выстыла, в ней было так же сыро и холодно, как на улице. От этого девушка особенно остро ощущала наступившее сиротство. Маша подумала, что сейчас, когда она, наконец, осталась в одиночестве, можно всласть поплакать, но слезы отчего-то не шли. «Всегда так, – сказала она себе, запирая форточку и задергивая штору. – Все возможности приходят ко мне слишком поздно. Когда я хотела пойти учиться на декоратора, надо было зарабатывать деньги, помогать маме растить Андрея…. Как будто меня уже не надо было “растить”, хотя я всего на три года старше! Он пошел учиться вместо меня в художественное училище, а я делала на продажу кукол, бесконечных кукол, которыми он меня сегодня попрекнул… Потом он начал работать в театре, и я могла бы поступить учиться… Но в этом не было смысла. В руках уже ремесло, которым можно кормиться всю жизнь, круг клиентов, определенная репутация… Даже, можно сказать, имя! Мария Баскакова, призер каких-то там конкурсов и выставок… Четыре года назад, когда я хотела выйти замуж, мама сказала, что я слишком молода. На самом деле все упиралось опять же в деньги и в то, кто ей будет помогать с Андреем. Он ведь еще ничего не зарабатывал! Было ясно, что, если я уйду из семьи, моих заработков тут уже не увидят. Я все понимала, но не стала спорить, предложила Паше просто встречаться. И мы встречались, пока он не женился на другой девушке, которая не была “слишком молода” и умела думать о себе. Теперь меня некому остановить, но мне уже не за кого выходить замуж. Может быть, я и влюбиться уже никогда не смогу!»

Маша налила чаю и снова остановилась у окна. Она немного согрелась и, несмотря на грустные мысли, успокоилась. Сумерки всегда настраивали ее на философский лад, и она начинала легче относиться к дневным обидам и огорчениям – в отличие от брата, который, напротив, терпеть не мог темное время суток. Ее не пугала даже тишина в опустевшей квартире, которую не могли замаскировать ни шум машин во дворе, ни звуки лифта за стеной, ни музыка у соседей сверху. «Я думала, будет тяжело остаться одной, но нет… Наверное, я на самом деле давно живу одна. Просто теперь это стало более явно, что ли!»