Корабли идут в Берлин - [2]

В этот предрассветный час на всех флотах и флотилиях Советского Союза, в каждой базе и на каждом корабле моряки действовали согласно предупреждению, полученному из Главного штаба Военно-Морского Флота после полуночи. Флот не был захвачен врасплох. Не дожидаясь, пока враг нанесет первый удар, шла, готовая к бою, и Пинская флотилия.

Это название флотилия получила год назад, в июне сорокового, когда перебазировалась в Пинск после того, как в 1939 году в состав Советского Союза вошла Западная Белоруссия. В походе за ее освобождение, помогая войскам Красной Армии, флотилия действовала на тех же фарватерах, по которым шла сейчас.

До перебазирования в Пинск флотилия стояла в Киеве и называлась Днепровской. Свою родословную она вела из дальнего далека, с петровских времен: первые боевые корабли российского флота появились на Днепре еще в 1696 году. Весной грозового 1919 года для помощи Красной Армии в боях против армии Деникина и разных банд, а позже — и войск панской Польши, была создана Днепровская флотилия. Вначале в нее вошли всего пять боевых единиц — пять бронекатеров, захваченных Красной Армией у немецких оккупантов в восемнадцатом году. Но боевых кораблей требовалось больше, пришлось приспосабливать обычные речные пароходы, чаще всего — буксиры: ставили на них пушки и пулеметы, а если негде было взять настоящей брони — одевали в «броню» из дощатых щитов, между которыми насыпался песок, а то и просто вокруг рубок укладывались поленницей дрова. Ненадежна была такая «броня», но надежны были люди, сражавшиеся на кораблях флотилии, — балтийцы, черноморцы и днепровские речники, ставшие военными моряками.

…На рассвете июньского дня канонерская лодка «Губительный» ворвалась в гавань Киева, еще занятого белополяками, открыла меткий огонь из орудий, вызвав у противника панику. Несколькими днями позже «Губительный», вместе с другими кораблями, прошел по Припяти в тыл противника к Мозырю. Моряки огнем корабельных орудий заставили замолчать батареи противника на берегу, вышли победителями в бою с вражеским бронепоездом. Пытаясь сдержать дальнейшее продвижение кораблей, противник взорвал два моста, их обломки перегородили реку. Но днепровцы сумели преодолеть преграды. «Губительный» и с ним еще четыре корабля прорвались по реке еще дальше в тыл бело-поляков, огнем орудий разбили их переправы, вызвали переполох у противника и тем способствовали успеху наступления частей Красной Армии.

Это — из хроники боевых действий всего лишь одного отряда флотилии и только за несколько дней лета 1920 года. Днепр, Припять, Сож, Березина, Десна, Пина, Тетерев и другие реки днепровского бассейна хранили память о подвигах отважных военных моряков, матросов революции. Преемниками их боевой славы стали те днепровцы, что служили на флотилии после гражданской войны, в мирные годы, и те, что сейчас, пока еще тихой ночью, ночью на двадцать второе июня сорок первого года, шли на своих кораблях по реке Пине на запад, к границе.

Бабков стоял в рубке на своем командирском месте, справа от рулевого, и всматривался в речной простор, уже заметно посветлевший, — шла к концу ночь, самая короткая в году, грань солнцеворота.

Так безмятежно выглядело все вокруг — и сонная река, и небо, еще по-ночному синевато-серое, почти совсем чистое, с реденькими, впереди, у горизонта, неподвижно лежащими продолговатыми, похожими на сизые перья тучками, с едва заметными, совсем уже бледными в предрассветный час, словно уставшими мерцать, звездами. Полускрытые ночными тенями, различимые смутно, лежали по сторонам берега, без единого в этот глухой час огонька. Стелилась по воде, уже заметно редея, белесая туманная дымка, чуть ощутим был легкий, робкий ветерок, как всегда рождающийся на грани дня и ночи.

Вся эта внешняя безмятежность только усиливала в Бабкове ту сосущую тревогу, которая возникла, как только он услышал в штабе: «В ближайшие часы ожидается нападение германской армии».

«Неужели это произойдет? Но ведь у нас с Германией договор… Так что же, все-таки война?» От этой мысли сжималось сердце. Когда теперь удастся вновь свидеться с женой, с дочкой?

О том, что, может быть, очень скоро придется побывать под огнем, Бабков думал без страха. Он привык к мысли, что когда-нибудь это должно случиться: раз фашизм существует на земле — война грянет. И внутренне он уже давно готовил себя к этому. К грозному дню, которого ждал всегда с тех пор, как надел военную форму.

Как далеко-далеко за чередой лет остался тридцать четвертый год, когда он, киевский рабочий паренек, по комсомольскому набору пришел на флотскую службу! Сначала был очень огорчен, что, став моряком, так и не увидел моря, а попал на службу в Амурскую флотилию, в Зейский отряд речных кораблей, мотористом на бронекатер «Копье». Но вскоре уже гордился, что служит на Амуре: граница! А на этой границе в те годы было очень неспокойно. Он принял боевое крещение на втором году службы, будучи уже главстаршиной и командиром отделения мотористов. Тогда японские корабли часто пытались нарушить нашу государственную границу на Амуре. Бронекатер, на котором служил Бабков, вместе с другими кораблями флотилии принимал участие в отражении этих попыток.