Корабль Роботов - [3]

– А что у вас за журнал?

Головастый пожал плечами. - Обычный кристаллический бортжурнал.

– Хорошо, - сказал спасенный. - Где он?

Когда они появились в рубке, высокий вахтенный уже шел навстречу, протягивая руку для приветствия:

– Николай Бабич, штурман.

Спасенный почувствовал смущение.

– Фамилия моих родителей была Синяевы, - сказал он. - Иногда мать называла меня Сашей… И… профессия. Я… инструктор. Я учу других летать на ракетах…

В серых глазах штурмана что-то мелькнуло; что-то похожее на удовлетворение.

– Значит, пилот. Так и запишем. Александр Синяев, пилот-инструктор.

– Извините, - сказал головастый. - Совершенно забыл представиться. Монин, тоже Александр. А это Анатолий Толейко, руководитель научной группы.

Все обменялись рукопожатиями.

– Наш корабль называется "Земляника", - сказал головастый тезка спасенного пилота-инструктора и вопросительно на него посмотрел.

– Я с одного старого звездолета, - сказал спасенный пилот. Вряд ли вы о нем слышали.

– У них взорвался двигатель, - объяснил руководитель научной группы Анатолий Толейко. - Неизвестно, что с остальными. Мы должны просмотреть запись.

– Там никого не было, - сказал штурман Бабич.

– На всякий случай.

– Как хотите.

Экраны в рубке на миг погасли, но тут же вспыхнули снова, сменив рисунок неба.

Созвездия в экранах были видны совершенно отчетливо, так что спасенный беспокоился не напрасно. В глубине маячил едва заметный серп Дилавэра. А совсем рядом, в каких-нибудь ста метрах от передатчика, в пустоте плавал он.

Да, он стоял сейчас в рубке управления чужого звездолета, но одновременно сидел в тесной кабине "Гнома", и терял сознание, и его подтаскивали мощными магнитами к отвесной громадине корабля, к расширяющемуся приемному отверстию, и несли на спине по бесконечным металлическим коридорам, и корабль снова уходил из пространства, и он терял уже, кажется, подсознание, так что от всех ощущений, сопутствующих переходу, остались лишь полная остановка времени, оцепенение да шум чужих голосов где-то внутри.

– Вы все видели сами, - сказал штурман Бабич. - Там никого не было.

– Придется исследовать запись более тщательно, - сказал головастый Монин. - На проекторах.

Он взял прозрачный кубик из рук Бабича и передал спасенному: - Вам и карты в руки.

Перед тем, как вернуть кристалл, пилот Александр Синяев подбросил его на ладони. Он напоминал обычный пищевой концентрат. К сожалению, это было чисто внешнее сходство.

2

В рубку вошли новые люди. Один из них, рыжий, долговязый, в темных очках, приблизился, пристально разглядывая спасенного. Пилот Синяев протянул руку. Новый человек сделал вид, что ее не заметил.

– Александр Синяев, - сказал спасенный. - Пилот-инструктор.

– Сейчас посмотрим, - сказал новый человек. - Пройдите сюда. Раздевайтесь.

Он откинул одно из кресел. Получилась койка.

– Ложитесь.

– Это Дорошенко, - объяснил Монин. - Бортовой медработник.

– Я не называю своего имени, - сказал Дорошенко, - Все равно не запомните. И не дышите на меня, пожалуйста.

На боку у него была прицеплена сумка. Он вытащил оттуда белый халат и облачился. Потом он достал из сумки белую маску и укрепил ее на лице, так что снаружи остались только очки и прямые рыжие волосы, которые он тут же прикрыл извлеченной из сумки белой шапочкой. После этого он осторожно потрогал пустую кобуру, висящую на подлокотнике рядом с одеждой Александра Синяева.

– Вася, - позвал он. - У тебя есть такая штука?

– Нет, - ответил кто-то из новых людей. - Я не знаю, что это такое.

– Так, - удовлетворенно сказал Дорошенко. - На что жалуетесь?

– У них взорвался двигатель, - объяснил руководитель научной группы Анатолий Толейко. - Он перенес без всякой защиты несколько гиперпереходов.

Дорошенко извлек из своей бездонной сумки инструменты и принялся за работу.

– Дышите, - говорил он, ощупывая Александра Синяева руками, одетыми в белые перчатки из сумки. - Не дышите. Откройте рот, скажите "а". Ага, сердце слева. Сделайте вдох. Вы глубже не можете? Так, почки на месте. Перевернитесь на живот. Ребра целы, дыхательные пути в норме. Поднимите голову, сделайте выдох и не дышите. Повреждения позвоночника отсутствуют. Не дышите, я вам сказал. Покажите ладонь. Так я и думал. Печень функционирует правильно. Пальцев на руке пять, как я и предполагал. Я же попросил не дышать. Ладно, одевайтесь.

Он отошел от койки, разоблачаясь и укладывая в сумку предметы своего медицинского туалета.

– Патологических отклонений нет, - сказал он Монину. Александр Синяев стоял уже одетый и ждал диагноза. - У него все в порядке, если не считать головокружения. Вы сколько можете не дышать?

– А сколько нужно? - спросил Александр Синяев.

Люди почему-то заулыбались. - В общем, он вполне здоров. А эту штуку, - Дорошенко показал пальцем на пустую кобуру, - отдайте экспертам. Все, до свидания.

Он вышел.

– Действительно, - сказал Вася, дюжий парень, очевидно, тоже пилот, которого Александр Синяев раньше не видел, но которого узнал по голосу. - Зачем вам эта вещь?

– Это кобура, - объяснил Александр Синяев. - Из-под пистолета.

– А что такое пистолет?

– Вася, - укоризненно сказал Монин. - У меня тоже есть пистолет. Я дам тебе как-нибудь пострелять.